Избранное - Кира Алиевна Измайлова

Второго Консула, то упорно стремился к этому, и тот мог говорить с ним почти на равных. Как с Аланом, но тому казалось, будто Вер куда быстрее и лучше понимает идеи, которыми Рауль способен был сыпать безостановочно, особенно если на него находил некий стих. Алан их в лучшем случае запоминал, чтобы обдумать на досуге, Мишель же подхватывал на лету и если не развивал, то задавал вполне осмысленные вопросы. Раулю это нравилось, видно было невооруженным глазом. Казалось, он нашел, наконец, достойного помощника, и…

Рано или поздно это должно было случиться, говорил себе Алан, проходя коридорами Эоса и не видя ничего по сторонам. Скажи лучше спасибо, что всё-таки поздно, что ты работал с ним столько лет, и он тебя ценил… как умел. Это его натура, разве ты раньше не знал? Ему нужно только всё самое лучшее, что может дать ему мир. Лучшие сотрудники, самые безумные из осуществимых и наиболее осуществимые из безумных идеи, рискованные эксперименты… Он ведь иначе жить не сможет, а ты… Ты, в общем-то, тоже. Но между вами — огромная разница. Он идет вперед и только вперед, а ты способен только держаться за ним, кое-как выдерживая эту скорость, и то уже давно чувствуешь, что он тебя щадит. Ты бы давно уже отстал, если бы это было не так…

Всё это Алан давно знал, но легче от этого не становилось. Что он мог поделать? Поговорить с Раулем? Да он ведь, скорее всего, даже не осознает, что делает, для него это в порядке вещей, сколько раз проходили! И он ведь не избавится от верного заместителя, тот слишком удобен, незаменим даже, Алан не останется без работы, дел ему хватит. Вот только обсуждать свежие идеи с Раулем будет Мишель, и сидеть с ним допоздна в лаборатории тоже будет Мишель, а на долю Алана останется административная работа, с которой он справляется отлично, а большее… Большего ему не дано.

Сколько себя помнил Алан, никакой особенной цели в его жизни не было. Он знал о своих, мягко говоря, не выдающихся способностях и лишь прикладывал все усилия к тому, чтобы не оказаться хуже своих однокашников. Его ждала самая обычная карьера, наверняка без особых взлетов и прочих неожиданностей, какая-нибудь неприметная должность, возможно, на периферии. Ни о чем большем Алан и мечтать не смел, да и непривычен он был к этому делу, к мечтам то есть. Такие середнячки, как он, должны исправно тянуть лямку и благодарить судьбу за то, что им позволено хотя бы это.

Собственно, ни о чем ином Алан и не помышлял, и длилось это до тех пор, пока ему не исполнилось четырнадцать. В тот год Алан впервые услышал о том, кто впоследствии сыграл немаловажную роль в его судьбе… Впрочем, нет, слышать о нем Алан слышал и раньше, преподаватели давно уже все уши прожужжали, рассказывая об одном из самых выдающихся выпускников прошлых лет, том, что еще в подростковом возрасте выдавал идеи, которые приводили в благоговейный трепет взрослых специалистов. Ученики слушали и только усмехались про себя: такие встречаются один на тысячу, а то и реже, и наверняка это продукт какого-то эксперимента, чего же требовать от обычных рядовых Блонди? Думал так и Алан, хотя всегда с интересом слушал и читал все, что попадалось об этой выдающейся личности, в самом нежном возрасте успевшей прославиться на всю Амои. Ему в самом деле было любопытно, тем более что его специализация имела некоторое отношение к работам кумира преподавателей.

Все изменилось в тот день, когда руководство интерната с помощью каких-то немыслимых интриг умудрилось заполучить предмет своего обожания для проведения нескольких факультативных лекций о последних достижениях в области развития биотехнологий. Алан, разумеется, от посещения лекций уклоняться и не думал: одно дело читать какие-то материалы о новых разработках и совсем другое — услышать о них из уст того, кто их придумал.

Все бы ничего, вот только, увидев лектора, сосредоточиться на содержании его рассказа Алан уже не мог, как ни пытался себя заставить. Ни фотографии, ни видеозаписи не могли передать и сотой доли того обаяния, той внутренней силы, которую излучал этот совсем молодой еще Блонди. Должно быть, именно это и называется харизмой, и Алану странно было видеть, что далеко не все его однокашники так очарованы этой выдающейся личностью, а некоторые так и вовсе поглядывают с плохо скрываемой неприязнью. Лишь спустя некоторое время он догадался — это была банальная зависть к тому, кто лучше, успешнее и талантливее их самих, но понять этой зависти так и не смог. Сам Алан, во всяком случае, не завидовал, потому что Раулем Амом он мог только восхищаться…

С той-то поры и появилась у Алана тайная цель (мечтой он это желание не называл, потому что мечты сбываются крайне редко, а Алан был твердо намерен воплотить свои намерения в жизнь): любыми правдами и неправдами пробиться в Эос — это была первая и самая сложная часть его плана. Сказать, что такому как Алан, сложно было этого добиться, значит ничего не сказать. Молодые Блонди умнее и талантливее него, случалось, отправлялись в дальние захолустные городки или на военные базы, чтобы там влачить весьма жалкое для представителей элиты существование, что уж говорить об Алане! Но там, где Алану не хватало способностей, выручало упорство и трудолюбие: не отвлекаясь ни на что, он шел к своей цели и ко дню выпуска числился в первой десятке. Чего ему это стоило, знал только сам Алан, но он никогда и никому об этом не рассказывал.

В восемнадцать лет Алан получил долгожданное назначение в Эос, и вот тут-то выяснилось, что не все так просто, как казалось. Все, чего хотел Алан — это быть рядом с так потрясшим его воображение Блонди, может быть, даже работать под его началом, ни на что большее он и рассчитывать не смел. Просто — видеть хотя бы издали, дышать одним с ним воздухом, радоваться его успехам… Желание иррациональное и даже несколько извращенное для представителя элиты, но это было все, чего хотел Алан Грасс. Увы, до осуществления этого желания было еще очень и очень далеко.

За время, которое понадобилось Алану на то, чтобы окончить учебу, его кумир взлетел на недосягаемые высоты. Шутка ли, в таком возрасте получить под свое начало все эосские лаборатории! В общем-то, и Алан числился в одном из подразделений, имевших отношение к лабораториям, но до Рауля Ама ему все равно было