Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

Неизвестно, куда повернулась бы история СССР и всего мира, если бы Анастас Микоян принял предложение Шелепина. Тот рассчитывал, что Микоян, как наиболее авторитетный ветеран-тяжеловес, первым выступит с решительной критикой Брежнева.

Осторожные, искушенные в интригах заговорщики сделали Микояну предложение не напрямую, а через Серго Микояна – младшего сына Анастаса Ивановича. В обмен на поддержку Шелепина Анастасу Микояну обещали возвращение на самый верх – пост члена президиума ЦК. Ответ Микояна заговорщикам должен был сообщить также Серго Микоян.

– Передай им так, – ответил Микоян. – Я не на стороне Брежнева. И его самого, и его людей не поддерживаю. Но это политический вопрос. С какой программой выступает Шелепин? В чем суть его плана? Пусть собирает пленум ЦК и делает заявление, а я, как коммунист, выслушаю, подумаю и проголосую. Но голосовать буду опять же из политических соображений, а не из личных и, разумеется, не ради карьеры![488]

В результате вместо Микояна «пробный шар» против Брежнева выкатил Н. Егорычев. 20 июня 1967 года на пленуме ЦК Егорычев выступил с резкой критикой Брежнева, поставив ему в вину главным образом неумелое руководство Вооруженными силами и подрыв обороноспособности. Однако заговор провалился, и группировка Шелепина была разгромлена. Лишились своих кресел, были удалены на политическую периферию и Шелепин, и Семичастный, и Егорычев, и остальные.

Микоян ко всем этим событиям не имел прямого отношения, хотя, возможно, если бы захотел, смог бы при удачном стечении обстоятельств примкнуть к группе Шелепина, добиться смещения Брежнева и возвратиться к руководству страной.

6

После ухода Хрущева с политической арены деятельность по десталинизации советского общества была резко свернута. Основным инициатором «реванша сталинистов» выступил М. Суслов, а его верным помощником стал не кто иной, как академик П. Поспелов, директор Института марксизма-ленинизма и один из соавторов доклада Хрущева на XX съезде.

По инициативе Суслова был наложен запрет на все публикации антисталинского характера. Выход книг, осуждающих и анализирующих преступления Сталина, уже готовых к печати, был приостановлен. Выпуск мемуаров и воспоминаний резко ограничили, монополию на их публикацию под жестким контролем цензоров и редакторов получили лишь два издательства: Госполитиздат и Воениздат. Жестко цензурировали даже воспоминания маршала Жукова. Соратника Микояна А. Снегова пытались преследовать и исключить из партии. Под видом домработницы к нему внедрили сотрудницу КГБ[489]. Стараниями Суслова и с одобрения других членов высшего руководства «хрущевская оттепель» завершилась новыми заморозками.

В сентябре 1970 года глава КГБ Андропов представил в ЦК письмо, основанное на материалах агентуры 5-го управления КГБ. В письме было сказано, что поэт А. Твардовский, главный редактор журнала «Новый мир», в частной беседе возмущался попытками «обелить Сталина»[490].

В этой обстановке Микоян продолжал твердо придерживаться выбранного им курса на десталинизацию общества и восстановление справедливости в отношении невинно репрессированных. После своей отставки Микоян вплоть до последних лет жизни занимался вопросами реабилитации необоснованно репрессированных граждан, возглавлял Совещание по лишению и восстановлению в правах на награды при Президиуме Верховного Совета СССР. Работа Совещания регламентировалась «Положением об орденах Союза ССР» и предусматривала восстановление в правах на награды в том числе «при прекращении уголовного дела (реабилитации)»[491]. Только за четыре года, с 1966 по 1970-й, Совещание под руководством Микояна рассмотрело более 3,5 тысячи дел. В правах на награды восстановлено более 1,1 тысячи реабилитированных граждан.

Первая книга мемуаров А. И. Микояна «Дорогой борьбы» 1971 года издания. Библиотека Администрации Президента РФ/ Фото А. Полосухиной

Но даже Микояну, с его огромным авторитетом, пришлось столкнуться с цензурой и давлением идеологического аппарата. С 1965 года Микоян работал над книгой воспоминаний «Дорогой борьбы». Книга была посвящена раннему периоду политической биографии автора. Последнее описанное событие – съезд народов Закавказья, проходивший в Баку в 1920 году.

О том, что Микоян пишет мемуары, знал даже Брежнев, он упомянул об этом в разговоре с П. Шелестом[492]. Очевидно, факт написания мемуаров Микояна беспокоил и Брежнева, и Суслова, и прочих членов кремлевского синклита, поскольку в тот же самый период, с августа 1966-го, свою книгу начал надиктовывать и отставленный Хрущев[493]. Намерение Хрущева опубликовать воспоминания с многочисленными упоминаниями Сталина встревожило всю политическую верхушку страны. Дошло до того, что рукописи Хрущева пытались изъять обманом и судьбой мемуаров Хрущева занимался лично председатель КГБ Андропов.

В мемуарной, по нынешним временам нейтральной и осторожной, книге Микояна цензоры тщательно проверяли каждое слово. Появились даже уничижительные и оскорбительные рецензии[494]. Опубликовав в 1971 году первый том воспоминаний, Микоян затем продолжил работу и диктовал воспоминания еще семь лет, вплоть до последних дней жизни.

А. И. Микоян в Барвихе в апреле 1972 года. Библиотека Администрации Президента РФ

Мемуары Хрущева попали на Запад нелегально и были впервые опубликованы в США в 1970–1974 годах (затем переведены более чем на 15 языков). Появление книги бывшего советского лидера произвело сенсацию. Наученные горьким опытом, новые руководители СССР пытались контролировать Анастаса Ивановича Микояна, и с этой целью КГБ поставил под свой контроль (фактически завербовал) секретаршу и стенографистку Микояна, ранее работавшую в секретариате Микояна. Все, что диктовал Анастас Иванович, мгновенно попадало на стол кураторов из КГБ. Постепенно Анастас Иванович, пожилой человек, попал в бытовую и психологическую зависимость от своей секретарши, которая еще в 1965 году сумела восстановить Микояна против Хрущева, а затем предпринимала попытки изолировать его и поссорить с собственной семьей.

В результате этих перипетий другие члены политбюро и президиума ЦК, имевшие явные и неявные намерения оставить после себя мемуары, отказались от своих планов. В настоящее время существуют только две книги авторизованных воспоминаний, подготовленные высшими руководителями СССР эпохи Сталина и Хрущева: книга Никиты Хрущева и книга Анастаса Микояна.

После смерти Анастаса Ивановича сотрудники КГБ вывезли из его дома весь архив и все рукописи.

Однако главным бичом советского общества эпохи Брежнева стал вовсе не жестокий идеологический диктат и не подавление инакомыслия. С подачи и благословения высшего руководства страны, прежде всего лично Брежнева, в короткие сроки свершилось беспрецедентное морально-нравственное разложение партийной и государственной номенклатуры. Повсюду процветала коррупция и кумовство. Обычаи и привычки, немыслимые во времена Сталина или Хрущева, стали нормой. Безусловно, коррупция и элементы разложения имели место во все периоды истории СССР (в частности, можно вспомнить историю с вывозом трофейных предметов роскоши советскими генералами из побежденной нацистской Германии), но такого размаха, как в 70-е годы, это никогда не имело.

Микоян не скрывал своей неприязни к новому стилю руководства, да и лично к Брежневу. В свою очередь Брежнев так же относился к Микояну – негативно. По выражению переводчика В. Суходрева,