Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

Тот же Суходрев был свидетелем примечательного эпизода, случившегося в 1975 году, во время приезда в СССР премьер-министра Великобритании Гарольда Вильсона, когда Брежнев показал свою мстительность и бескультурье. На завтраке в Кремле Вильсон выступил с речью и несколько раз упомянул Микояна, вспомнил с большой теплотой их совместную работу в области развития торговых отношений между СССР и Великобританией. Вильсон и Микоян были знакомы с 40-х годов. Сам Анастас Иванович, разумеется, на завтраке не присутствовал, он давно уже был пенсионером.

По окончании мероприятия референты спросили Брежнева, оставлять ли упоминание о Микояне в газетном и телевизионном отчете о встрече с Вильсоном. Брежнев ответил: «Микояшку убрать!» На следующий день сотрудники английского посольства изучили публикации в советской прессе и сообщили Вильсону, что упоминания о Микояне вырезаны. Вильсон был расстроен.

А. И. Микоян на отдыхе в Пицунде

Ранее, в 1970 году, Вильсон уже бывал в СССР и тогда попросил устроить ему встречу с Микояном. Эту встречу пришлось согласовывать в ЦК, поскольку лидеры Советского Союза после ухода на пенсию уже не вели никакой общественной деятельности и не появлялись на публике, в отличие, например, от президентов США. В данном случае частный визит Вильсона к Микояну все же был согласован. За машиной, в которой Вильсон отправился на дачу к Микояну, неотступно следовал второй автомобиль с английскими журналистами. Более того, Вильсон также принял советского переводчика Виктора Суходрева за английского репортера, который обманом пробрался в машину, чтобы присутствовать на встрече Вильсона и Микояна.

Эти случаи доказывают, что интерес западной элиты к личности Анастаса Ивановича оставался высоким даже спустя годы после его ухода с политической арены и этот интерес раздражал новых руководителей страны, которые хотели бы вычеркнуть Микояна из истории. Они понимали, что люди будут сравнивать их с прежними лидерами СССР, и это сравнение будет не в их пользу.

С советской писательницей Мариэттой Сергеевной Шагинян, маршалом Иваном Христофоровичем Баграмяном и братом Артемом Ивановичем, выдающимся авиаконструктором.

На даче А. И. Микояна. Вторая половина 60-х годов

Система, которую Микоян строил всю жизнь, стала разваливаться изнутри при откровенном попустительстве новых лидеров. Хищения, очковтирательство, некомпетентность, лень, сибаритство, легкомыслие, безответственность, равнодушие поразили политическую элиту СССР, подобно раковой опухоли.

С тяжелым сердцем Микоян, переваливший на восьмой десяток, наблюдал за тем, как начинает шататься здание, возведенное, казалось, на века на прочнейшем фундаменте.

7

Последние годы Анастаса Ивановича Микояна описаны очевидцами, которым нельзя не доверять, – его ближайшими родственниками. Все, что происходило, они видели своими глазами, непосредственно участвовали, включая и меня, автора этой книги.

По моей просьбе члены семьи и близкие Анастасу Ивановичу люди составили небольшие воспоминания. Все они написаны в 2021–2022 годах, когда эта книга готовилась к печати, и публикуются здесь впервые. Разумеется, они фрагментарны, но зато полны интереснейших деталей, никому из историков не известных. Это взгляд изнутри, особый ракурс. И в этом, наверное, их главная ценность.

Мы все, родственники и близкие, видели, как проходили последние годы жизни Анастаса Ивановича. Он был уже очень слаб, и приставленная к нему брежневской властью дама – Нина Ивановна Кадоло – должна была контролировать его работу над воспоминаниями, все контакты и встречи. Постепенно, пользуясь тем, что она была с ним постоянно, а родственники приезжали лишь в воскресные дни, она смогла настолько жестко его изолировать от семьи, что мы практически почти перестали общаться. Она делала все, чтобы никто не приезжал к нему на дачу, как это было раньше, – аргументировала плохим самочувствием Анастаса Ивановича. Но даже когда мы приезжали, она не всегда позволяла ему спускаться вниз, чтобы с нами увидеться. Он был одинок и слаб и явно уже смирился с такими обстоятельствами своей жизни или ее концом.

Почему-то никто из нас, родственников, и даже сыновья Анастаса Ивановича не могли ей противостоять. Ее образ однозначно ассоциируется у меня с надсмотрщицей в сумасшедшем доме – старшей медсестрой из фильма Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки».

Мне рассказывал мой двоюродный брат Анастас, что его отец Иван Анастасович однажды все-таки спросил своего отца, как он терпит рядом такую страшную даму, и дед ответил ему, грустно улыбнувшись: «А ты мог бы ее заменить?» Видно, помимо своих служебных обязанностей, вверенных ей КГБ, она действительно ухаживала за дедом и помогала ему как сиделка или медсестра. Говорили, что он сам ее выбрал для помощи в работе над воспоминаниями, так как она работала у него в секретариате около тридцати лет и он хорошо ее знал, а уже после этого КГБ дал ей задание контролировать и максимально изолировать его. В результате, когда дед ушел из жизни, родственники узнали об этом последними, и, когда сыновья и внуки приехали на дачу, весь второй этаж, где он жил, был практически пуст. Не только его книги, рукописи, но и безделушки, сувениры, стоявшие на полках, и даже одежда были вывезены. Оказалось, что его буквально не в чем хоронить. Понятно, что КГБ интересовала его работа, его воспоминания, рукописи, документы, ну а все остальное могло интересовать только Нину Ивановну.

Вано, Степан, Анастас, Алексей и Серго Микояны. На стене – портреты Владимира и Ашхен Лазаревны

Недавно я случайно обнаружил ее воспоминания, точнее интервью, которое она дала обозревателю журнала «Коммерсантъ-Власть» Евгению Жирнову, и для меня было большой неожиданностью увидеть ее совсем в другом свете. Оказалось, что она была не только неглупой женщиной, но и имела свое довольно глубокое и объективное мнение по поводу тех людей в руководстве страны, кого она видела и с кем ей пришлось работать (она была стенографисткой). Во всяком случае, ей хватило мужества довольно честно рассказать об этом и по-человечески тепло охарактеризовать Микояна. Мне стало понятно, почему дед выбрал ее для помощи в написании воспоминаний. Мы, родственники, видели в ней лишь жесткую и холодную надсмотрщицу, выполняющую задание властей, а оказалось, она была намного глубже и тоньше. А может быть, дед действительно чувствовал себя с ней комфортно, и ему не было так одиноко в последние месяцы жизни.

Я вспомнил этот период жизни деда много позже, в начале 2000-х, когда в США, в Голливуде, делал фестиваль русской культуры и одним из наших гостей был великий писатель-фантаст Рэй Брэдбери, книгами которого я зачитывался в юности. Получилось так, что мы с ним подружились, и он часто приглашал меня к себе домой. Он жил один, убирать дом и ухаживать за ним приезжала одна дама, но выглядело это очень формально, она явно была