Единственные - Ольга Вечная

Наверное, он хочет пообедать вместе. Обсудить прошлый вечер, когда мы должны были смотреть его новую квартиру. Насколько я знаю, это первое его собственное, не съемное жилье, и мне приятно, что он решил его показать.

Разумеется, вчера он не вернулся ни через час, ни через два, но я знала, что так будет. Ждать — удел людей, которые его любят.

Захожу в его кабинет.

— Илья Викторович, а вы хотите… — начинаю, но тут же замолкаю на полуслове, встречаясь с ним глазами.

— Закрой дверь на ключ и иди сюда, — приказывает он не церемонясь.

С Аней вчера был сама доброта и вежливость, а мне приказывает. За столом сидит, коршуном смотрит.

Он ведь не собирается. Нет, исключено. Это смешно! Ха-ха. Не будет же он меня трахать в больнице?! В своем кабинете.

Почему же тогда так жарко становится? Если я саму мысль эту исключаю, не допускаю и не планирую.

— А зачем? — спрашиваю его, хлопая ресницами. Делаю шажочек назад.

— Ну вау, какая ты скромница.

Заву приходится подняться с места, дойти до двери и запереть ее лично. Повернуться и одним широким шагом нарушить зону моего комфорта.

Я вжимаюсь спиной в стену.

— Привет, — говорю, глядя снизу вверх. Перехожу на «ты». Он ведь не думает, что я буду называть его по имени-отчеству, пока ласкаю его член?

Не думает.

Мысли его вообще в другой стороне. Возвышается надо мной. Рассматривает. Хочет.

— Убегать будешь? — спрашивает серьезно.

Я сглатываю скопившуюся слюну.

— Вчера, пока купала твоего ребенка, обсмотрела его всего. Ты неплохо о нем заботишься. Ни сыпи, ни опрелостей. Молодец. Славный сынок у тебя получился, — перевожу я тему на Женю. Обычно, когда я говорю об этом мальчике, Илья моментально осекается: ему это приятно и волнительно. И мы сразу оказываемся на более спокойной волне.

Но не сегодня.

Ветров кладет руки на мою талию и тянет меня к себе.

— Илья, ты с ума сошел, — испуганно шепчу я, оглядываясь. Неуверенно упираюсь ладонями в его грудь. — Илья, перестань. Илья Викторович. Илюш…

Он наклоняется и целует меня в щеку, в шею. Ведет носом. Касается губами мочки уха.

— Прекрати. Так нельзя. Илья. Пожалуйста. Давай вечером.

Целует меня. Трогает, гладит.

— Я обещаю. Вечером сегодня. Можем у меня. Или у тебя. Потерпи несколько часов.

— Хочу тебя, — шепчет.

— А как же субординация? Илья. О нас и так слухи ходят.

Он подхватывает меня под бедра. Несет к столу. Привычным движением опускает жалюзи и снова оказывается рядом со мной. В его глазах бушует пламя, и я больше не спорю. Честно пыталась. Я просто… не из тех, кто тушит.

А ему мало. Всей этой работы мало, стрессов, адреналина, ответственности. Я вдруг отчетливо понимаю, что сейчас он хочет не спокойствия, а ядерного взрыва в моих объятиях.

И мы целуемся. Горячо, жадно, влажно. Потом как-то быстро раздеваемся: штаны с бельем вниз — оно само собой происходит. А на остальное снова нет времени. Презерватив Илья натягивает на твердый, красиво стоящий член и наваливается на меня сверху. В следующее мгновение чувствую его вторжение. Сладкое, мучительно-болезненное.

Прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть и не застонать громко. Это. Ая-я-яй, как это ощутимо! Большой. Втягиваю воздух сквозь сцепленные зубы и расслабляюсь ему навстречу. От эмоций аж пальчики на ногах подгибаются.

Принимаю, а сама глажу его по затылку и сильнее обнимаю ногами за талию. Илья двигается насухую, оттого особенно ощутимо, но мне нравится. Это ведь он.

Толкается в меня рывком. Я ахаю.

— Хочу тебя, боже, хочу тебя, — говорит он мне на ухо нервно. — Пытка смотреть на тебя. Просто быть рядом. С первой минуты.

Его бомбит, а меня кидает в пот от звука голоса и интонации. Низ живота наливается жаром. И как только там становится влажно и скользко, Илья начинает меня ритмично трахать.

Я хватаюсь за его плечи. Волоски на коже дыбом. Целую его в шею как сумасшедшая, дышу запахом кожи. Это как исполнение мечты, когда вчера на его подушке лежала. А сегодня родного, настоящего нюхаю.

Я очень сильно люблю его. Понимаю это абсолютно отчетливо, пока он имеет меня на своем столе, пока стонет, толкаясь в мое тело, пока прижимает к себе.

Водит губами по моим, хочет захватить в поцелуй, а я откидываюсь на руку назад. Грациозно подставляю ему грудь. Тогда он задирает кофту, жадно облизывает сосок. И снова трахает. Быстрее и быстрее. У нас опять нет времени на нежности. Мы снова как-то быстро, потому что пять лет или неделя… по сути, и то и то до фига как долго, когда друг без друга. Обнимаю его за шею.

— Я хочу. Хочу тебя, — жалобно шепчу на ухо. А потом, чуть позже, когда концентрируюсь на ощущениях, утыкаюсь в его шею и беззвучно произношу: — Илюш, Илюша мой.

Чтобы не слышал. Он не любит все эти нежности. Когда коверкают его имя — вообще ненавидит. Это больше для меня самой. Но мне Илья всегда позволяет. Позволял раньше.

Я просто дышу им, открываясь для его движений. В какой-то момент он отстраняется. Выпрямляется и смотрит в мои полупьяные глаза. Из его рта капает слюна на мой лобок, и он размазывает ее пальцем по клитору. Я всхлипываю и снова кусаю губы. Наслаждение нарастает. Он ведь все еще находится внутри меня. Еще и пальцами трогает! Подносит их к моему рту, я облизываю, и он снова ласкает клитор. То надавливает, то круги очерчивает. Мне приятно. Так приятно, что начинаю задыхаться и зажмуриваюсь. А когда ресницы распахиваю, вижу, что он все это время смотрит на меня.

Поймав мой взгляд, Илья рывком притягивает меня к себе. И всю следующую минуту мы без остановки трахаемся как безумные, больные