Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель

при всех условиях безошибочно. Наоборот, предоставленные самим себе, они направляются часто по ложному пути, на котором вместо удовлетворения им приходится терпеть разочарования. Всякое влечение может действовать самопроизвольно только в том случае, если остается неизменной окружающая среда, окружающие условия жизни, тогда можно положиться на самопроизвольное разряжение влечения в действии и быть уверенным в том, что оно пойдет по правильному пути, связанному с его удовлетворением. Но если среда и условия жизни или обстоятельства резко изменяются или уклоняются от обычного и влечение не имело или не имеет возможности само по себе непосредственно приспособиться к этой измененной совокупности обстоятельств, тогда должны быть пущены в ход другие психические силы. Влечение, которое несколько раз, устремляясь по обычной дороге, осталось неудовлетворенным, приведет в действие наш интеллект и нашу волю, и вмешательство этих сил поведет к изменению и самого характера влечения. В самом деле, возьмем в частности то влечение, которое мы назвали активной симпатией. Это чувство в его непосредственной форме побуждает нас прямо и немедленно выполнять то, что приносит облегчение страданиям другого или что доставляет ему удовольствие. Но очень скоро приходится убедиться, что такое непосредственное обнаружение чувства симпатии во многих случаях может оказываться ошибочным. Иногда, стремясь к облегчению страданий другого и к доставлению ему тех или других удовольствий, мы вместо пользы приносим ему вред. Во имя более разумно понятой симпатии приходится иногда сдерживать проявления своей естественной симпатии. Непосредственная доброта, например, может нас побуждать к тому, что мы будем давать какому-нибудь пьянице деньги на выпивку, видя, как он мучается жаждою выпить, но, представив себе все те последствия, которые будет иметь подобный образ действий, мы воздержимся от проявления подобной доброты и постараемся найти для нее другой более целесообразный выход.

Вмешательство интеллекта и воли является необходимым не только ввиду того, что наши влечения могут получить неправильные формы удовлетворения, что поведет к разочарованию, но также еще и потому, что между самими влечениями может идти борьба. Так нашему влечению к активной симпатии приходится отстаивать себя от других наших эгоистических влечений, идущих с ним вразрез, а для этого опять-таки необходимо участие интеллекта и сознательной воли.

Таким образом, только при участии интеллекта и сознательной воли и благодаря развитию этих сил в нас природная нравственность, свойственная нам, может принять высшие формы. Каковы будут первые изменения, которым подвергнется вследствие этого природная нравственность? Вместо того чтобы следовать прямо и непосредственно первому побуждению чувства симпатии, личность будет контролировать это чувство размышлением. Во имя высшей и более широкой симпатии личность будет сдерживать в себе порывы более узкой и низшей симпатии. Размышление, если оно вызывается самим чувством симпатии, не ведет к уничтожению и ослаблению последнего, а, напротив того, только к расширению и углублению этого чувства. Конечно, следует только заботиться о том, чтобы размышление имело место заблаговременно, и чтобы тогда, когда нужно немедленно действовать, у нас был бы уже готовый ответ, как именно мы должны поступить в данном случае. Когда приходится действовать, то поздно уже размышлять, надо пользоваться теми результатами работы нашей мысли, которые уже были получены нами предварительно.

Таким образом, для того чтобы из того непосредственного чувства симпатии, которое нам дано от природы, могла развиться высшая нравственность, сознательное чувство нравственной любви к человечеству, требуется, чтобы это чувство было постепенно расширяемо и углубляемо в возможно больших пределах. Условия для этого расширения доставляет растущая в нас способность представления, предвидения, одним словом, развитие интеллекта. На первой ступени человек представляет ясно только то непосредственное состояние данного лица, которое у него перед глазами, и это непосредственное состояние служит и импульсом к его деятельности. Он видит страдание и это видимое им страдание побуждает его к тому или другому образу действий для облегчения его. В дальнейшем развитии чувства симпатии мотивом является не только то, что человек видит непосредственно, что находится, так сказать, перед его глазами, но и то, что он представляет себе. Не только известный эпизод из жизни данной личности, случайно подмеченный нами, определяет наш поступок, но и представление о дальнейшей жизни этой личности, а также, быть может, и представление о жизни тех личностей, с которыми жизнь данной личности связана. Наконец, симпатия достигает такой формы, когда определяющим моментом в ней является, кроме всех вышеперечисленных, идея о нравственном развитии всего человечества. И тогда она становится тем, что мы охарактеризовали выше как чувство нравственной любви.

Если в эмоциональном отношении развитие чувства нравственной любви в человеке имеет своею исходною точкою симпатию, то в волевом отношении оно связано тесно и неразрывно с деятельностью человека. Нравственная любовь, активный альтруизм не могут развиться в сколько-нибудь значительной степени без деятельности соответствующего рода. Только деятельность, в результате которой получается улучшение жизни и существования других людей, может развить теплое, любовное отношение к этим людям, которое заставит нас забывать о своих материальных интересах и бескорыстно трудиться на пользу ближнего. Надо прежде всего поставить ребенка в необходимость действовать для других. Таким образом у него разовьются активные нравственные чувства и активная нравственная воля. Ребенок, как и всякий живой организм, стремится жить, расходовать свою энергию, расширять поле своей деятельности. Воспользуйтесь этою живою потребностью к деятельности, направьте ее таким образом, чтобы в результате деятельности ребенка получались какие-нибудь благотворные последствия для других людей, которые он даже не имел в виду, но которые он случайно открывает в качестве следствий, вытекающих из его деятельности, и вот вам дана почва для развития в нем чувства любви к ближнему. Как это прекрасно показывает Рибо в своей «Психологии чувствований», доброжелательное чувство может очень легко быть результатом случайности и совершенно не иметь в начале характера преднамеренности. Каким образом это происходит, лучше всего может объяснить приводимый им же пример. «Человек, — говорит он, — нечаянно выливает воду на растение, засыхавшее около его дома; на другой день он случайно замечает, что оно начинает зеленеть, и уже намеренно проделывает то же самое; это занимает его чем дальше, тем больше, он начинает любить это растение, и ему уже было бы неприятно его лишиться. Вот явление очень обыкновенное, и с каждым человеком случалось что-нибудь подобное; это придает ему в наших глазах еще большую цену, так как дает нам возможность видеть генезис занимающего нас чувства во всей его простоте. А если это может случиться с ним по отношению к растению, то насколько легче предположить такое же явление по отношению к человеку!»4

Итак, то что было сначала непреднамеренно и вытекало из потребности действовать