Жись как она есь. #ТекстЫ среднего возраста про любовь, бородатого мальчика, женщин и счастье. То, что вы и сами знали, но боялись сказать - Сергей Леонидович Жерихин

— Что за работа такая?

Еще одна пауза.

Собеседник явно наслаждался моментом.

— Рклама. По ящикам… — в подтверждение слов Коля изобразил рукой пропихивающее движение.

«Так вот ты, сука, какой. Надеюсь, у вас там все такие же удачники», — подумал я и как-то даже немного пристыдился.

Не старый в целом мужик шатается по подъездам и распихивает по почтовым ящикам бумажки, которые никто не читает. Получает за это тысячу-две (в лучшем случае) рублей в день. Думаю, «маленький Коля», его детский прототип, наподдал бы ему сейчас крепкого подсрачника. Состояние стыдливой радости моей от очевидно более удачно складывающейся жизни было недолгим. У меня ведь тоже есть свой детский прототип. Свой «маленький Сережа». А у него, в свою очередь, есть вопросы ко мне.

Трактуя мои раздумья как сомнения, Коля, очевидно желая ускорить процесс собственной транспортировки в сухое и теплое помещение, произнес мотивирующую речь:

— Ну-у-у?!

— Да хрен с тобой. Пошли.

Подхватив Николая за талию и забросив его руку к себе на плечо, я взял курс на ближайший к месту описываемых событий дом. Это было красивое (что для Люберцев не такая уже редкость) здание постройки тридцатых годов прошлого века, местные его называют «домом Сталина», так как по легенде сын «отца народов», будучи по военной специальности летчиком, частенько приезжал в эти места (военный городок, я же говорил) и проводил время именно в этом доме.

Осознавая важность миссии, Коля старался.

Перебирая ногами, он периодически цеплялся одной за другую, запинался или поскальзывался, в такие моменты прихватывая меня за плечо. Но стремление к лучшей, более достойной и осмысленной жизни было очевидным. Нужно лишь немного помочь.

Мы подошли к подъезду, и я, прикладывая ключи к замку и перебрав примерно половину связки, нашел наконец необходимый. В замке что-то дзынькнуло, и мы вошли внутрь.

Помогая Николаю сесть на ступеньки, я вспомнил, как в таком же положении — на корточках, в подъездах, на лестничных пролетах — провел период жизни с двенадцати до шестнадцати лет; и даже немного пожалел, что подъезды небольшого сибирского городка, конечно, ни в какое сравнение со сталинскими хоромами не шли.

Николай вопросительно смотрел на меня.

— Чкушечку… м? — с надеждой в голосе напомнил мой ночной друг.

— Коль, так уже магазины не работают. Негде купить…

Николай уронил голову на грудь, поводя подбородком влево и вправо, осмотрел ступеньки, стены. Затем, помогая себе ногами и руками, придвинулся к ближайшей из них, вытянулся вдоль и, уже лежа спине, выдыхая и, кажется, даже прикрыв глаза, совсем тихо произнес:

— Ну и пшли вы нахй.

Сказав это не столько мне лично, сколько совокупности вселенских несправедливостей, он затих.

Мятежник и честолюбец, гордец и гражданин вольного города спал как сто христовых младенцев. Даже похрапывание его было каким-то умилительно детским.

Я вышел из подъезда. На улице ощутимо подморозило. Пристывшие лужи на дороге кристаллизовались, как и мои собственные мысли. Основной тон в голове задавало ощущение парадоксальности происходящего. Человек, мирно спящий сейчас между этажами, был оставлен мной на пороге счастья. Чтобы дотянуться до него, Кольке недоставало лишь чекушечки, и только ее. Он четко понимал цель, и даже методы достижения были неплохо обозначены.

А что нужно мне? Такому красиво-молодому, идущему в гости? Что мне нужно? Успешному, очевидно неглупому, чтобы чувствовать себя счастливым? Ладно чувствовать — хотя бы просто понимать, куда за тем счастьем идти? И почему точно не хватит того же, что вполне удовлетворит моего случайного знакомца? Будет ли в моей голове такая ясность стремлений, каковая имелась и у Кольки, и у спортсмена-полуночника, встреченного незадолго до него?

Нет ответа.

Начну, что ли, бегать. Хоть какая, но цель.

Кусочка луны, появившегося на небе, вполне хватало для того, чтобы подсветить каждому желающему его путь. Но из желающих в квартале, кажется, был только я и «маленький Сережа», который задумчиво сопел в моей голове.

Помолчи, стервец.

Наш путь — к метро.

#Память

Не запоминаю дат смерти.

Не то чтобы список был сверхвелик, но пунктов хватает. А я не помню ни единого.

Дни рождения помню: январь, июнь, два в июле, два в декабре, один в апреле. А даты по другую сторону дефисов — нет.

И мне не стыдно даже. Не совестно, что вот уже несколько лет в начале апреля у меня в голове возникает: «Блин. Опять забыл». Как-то не грустно от этой своей запамятливости.

В данном случае это как забыть поздороваться с человеком, с которым ты много лет живешь под одной крышей. Ты просто заходишь в квартиру и продолжаешь с ним диалог. А поздороваться забыл. Лучше б, конечно, и поздороваться, но диалог важней. Так что можно и без «здрасти». Хуже, когда «здрасти» без диалога.

Так вот у меня диалог есть. Он продолжается. И кажется, я начинаю что-то в этом разговоре понимать.

* * *

Ну а дни рождения — тут да, до сих пор припекают в календаре мозга. Теперь уже вхолостую пульсируют в нем. Напоминают о себе.

«Третье июля — мамин» — начинает «припекать» за неделю до наступления.

И тогда начинается зуд. Ближе дата — сильней зудит.

В детстве — стих выучить, рисунок нарисовать. Постарше — подарок купить, торт испечь (да-да-да, Сережа кулинар). Еще постарше — купить что-нибудь неожиданное, сходить вместе поужинать.

А тепло же всегда. Июль же. Лето какое-то удивительное в этот день. Даже в Сургуте так было.

* * *

В последний день рождения подарил маме электронную книгу. Ужасно обрадовалась. Как потом узнал — подругам хвасталась. Читала ее. Скачивала что-то.

(Скачать — это был реально подвиг. Эсэмэски, например, мне всегда прилетали строго в исполнении «CAPS LOCK», чем превращали любую бытовую просьбу или вопрос в призыв Таноса из «Мстителей»: «СЫНОЧЕК, ТЫ ДОМА?»

М-м-м… Не будем рисковать. Вдруг я Омен. Ему-то со своими родителями явно лучше не спорить. Поэтому: «Уже да, мам. Как только прочел сообщение, сразу стал дома».)

Так что самостоятельно скачивать книги — это невероятный респект автору подарка.

* * *

Я после всего компьютер отдал, телевизор. Еще какую-то технику. Вообще ничего себе не забирал.

А книгу оставил. Сейчас сам читаю. Сломается — отнесу чинить. Цена не важна. Все поменяйте, но чтоб корпус тот же. Можно даже не читать. Держать просто.

Такие дела.

#Номер

На экране телефона всплывающее окошко: «Мама joined telegram». Встряхнуло.

Теперь и тут надо думать про