И не иссякнут родники - Вячеслав Леонидович Светличный

уж редко даже известные в Златоусте рабочие отвечали: нет, не хотел бы. И, как бы извиняясь, добавляли: мол, слишком еще тяжелая у нас работа, жалко ребят. Владимир Иванович, не задумываясь, сказал:

— Хотел бы я, чтобы мой Игорь пошел по моим стопам? А он уже пошел! Вместе с сыном моего товарища по печи Игорем Трухановым учится в металлургическом техникуме. Часто парни бывают здесь, в цехе. Все видят: соль на спине, пот на лице. Так что понимают, какую судьбу выбирают. И я не сомневаюсь: научатся варить сталь еще более сложных марок. Но главное даже не в этом. Главное — чтобы стали настоящими рабочими, понесли дальше наши традиции, наше товарищество, нашу любовь к труду.

НАКАЗ ОТЦА

Сагит Сафиев бережно держит в руках многотиражку. 25 октября 1951 года заводская газета сообщала, что сталевары шестой печи Ковригин и Сафиев сварили за месяц шестнадцать скоростных плавок и что на лицевом счету Сафиева более трехсот сверхплановых тонн металла…

Заметка об отце. Их было много. Имя Гафура Сафиева гремело тогда наравне с именами таких прославленных металлургов, как депутат Верховного Совета СССР Василий Амосов, Николай Андрианов, Иван Козлов. Сагит прикинул: в то время ему был двадцать один год, он служил в армии. Странное совпадение: в пятьдесят первом отцу было столько же, сколько сейчас ему — сорок девять. Честно говоря, тогда Сагит и не помышлял о сталеварской судьбе. Все решилось просто. Неожиданно неизлечимый недуг свалил Гафура. И вот тогда-то большой жизнелюб и весельчак Гафур преподал нравственный урок своим многочисленным детям, собрал семейный совет. Тревожно и горько было на душе ребятишек, они видели, как мужественно боролся отец с жестокой болезнью, как таял на глазах. О чем хочет сказать он им сейчас? В такие минуты говорят, наверное, самое главное, самое заветное…

— Я хочу, чтобы кто-то из вас заменил меня у печи, — сказал Гафур Мухамедьянович. — Ваш долг продолжить дело отца. Ты, Сагит, покрепче здоровьем. Ты и пойдешь к мартену. Мои друзья и товарищи научат тебя всему. Были когда-то Сафиевы голью перекатной, гнули спину на богатеев и кулаков. Хочу, чтобы Сафиевы стали металлургами!

Отец никогда не кричал, не суетился. Нрава был веселого, умел и любил пошутить, болезненно воспринимал несправедливость. О недостатках говорил не за спиной товарища. Критиковал остро, с юморком, поэтому его выступления нравились рабочим. Обижаться на Гафура никому и в голову не приходило. Работа в его руках играла, искрилась. Плавку вел темпераментно, умно. Обязательства всегда брал повышенные, напряженные. Товарищи наметят за год превысить обязательства на пятьдесят тонн, а Гафур — на десять-пятнадцать тонн еще больше. Похоже, что соревноваться было его страстью. Нередко побеждал самых именитых. До сих пор помнят ветераны, как он заочно соревновался с американским сталеваром. Переписывался с ним, послал семейную фотокарточку…

А скольких он выучил!

— В четырнадцать лет остался мой отец сиротой. Пас овец, был разнорабочим. И стал мастером скоростных плавок. Гордостью завода и Златоуста. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, — рассказывает Сагит Гафурович Сафиев. — Конечно, мы, дети, часто читали заметки о нем в газете. Очень гордились. Но каким был наш отец — об этом мы по-настоящему узнали потом, после его смерти. Много о нем рассказывали его друзья. А товарищей и друзей у отца было немало. Он часто повторял: «Красив тот, кто красиво поступает». Мой отец был красивым человеком.

ЗА ПАРТУ — ЦЕХОМ!

Нелегко познавать науку сталеварения. Вдвойне трудно, когда на тебя смотрят как на сына знаменитости. Лучи отцовской славы жгут порою сильнее мартеновского пламени: автоматически люди считают, что ты должен работать ничуть не хуже отца. Но Сагит и не собирался нежиться в тени отцовских заслуг. Внимательно слушал, смотрел, думал. Друзья Гафура стали его друзьями. Их советы крепко ему помогали. Но вскоре Сагит понял: на одной практике далеко не ускачешь. Нужны настоящие знания.

Любой старый хозяин печи говорил: чтобы удалить из жидкой ванны серу, нужно добавить извести. А вот что там происходит, какие реакции — этого объяснить не мог. Или: чтобы лишний углерод сгорел, надо подбросить в печь руды. А вот какую руду, с каким содержанием железа — тут каждый выкручивался по-своему.

Поступил Сагит в школу мастеров. Дело прошлое, тогда семилетка нередко была верхней ступенькой образования сталеваров. А уж кто с десятилеткой — тот чуть ли не «академик». Неудержимо потянулся Сафиев к знаниям. Потянул за собой и ровесников. И не только их.

— Анатолий Андреевич Слободчиков, помнится, имел всего четыре класса образования, — рассказывает первый секретарь Ленинского райкома партии г. Златоуста Л. Я. Петров, работавший в то время начальником второго мартена. — Отговаривался: мне ли за молодыми тянуться, перерыв в учебе большой. Но Сафиев любого сдвинет. То же самое и с Александром Григорьевичем Новиковым, ныне Героем Социалистического Труда. Ему было под пятьдесят. Семья жила на частной квартире, жена больная, ребенок маленький, а работал он машинистом завалочной машины. Уговорили… В те годы в нашем цехе возник настоящий культ учебы. Цех буквально всколыхнулся, все ринулись за парты. Сафиев решил написать об этом в «Челябинский рабочий».

Смотрю: скоро в областной газете появилась большая статья. Так родился на заводе почин «Каждому рабочему ведущей профессии — среднее специальное образование!» Позже о нем сообщила и «Правда».

Иногда Сафиев слушает жалобы некоторых молодых мартеновцев: дескать, трудно одновременно работать у печи и учиться. Слушает и удивляется. А каково же было тогда им? Помещений не хватало. Иногда приходилось устраивать занятия прямо в раздевалке или в коридоре. Работали не в четыре, а в три смены. Неделю — с утра, другую — в ночь. Преобладал ручной труд. Уставали, конечно, сильно.

— Зато коллективизм был настоящий, — вспоминает Сагит Гафурович. — Мне легко давались русский язык и черчение, и я приглашал к себе домой Слободчикова и Манюкина. В то время у нас мастером был Александр Демидов, будущий первый секретарь горкома партии. Он хорошо разбирался в математике и теоретической механике. Чуть свободная минутка — прямо в комнатушке мастеров растолкует нам, что к чему. Стали мы просить различные инстанции, чтобы в Златоусте, на родине русского булата, построили металлургический техникум. Когда почин набрал силу, наш голос стал настойчивее. Мы обратились за помощью к газете «Правда». И техникум построили. Но нам учиться в нем не пришлось. Среднее техническое образование мы получили на год раньше…

Сегодня шутят: тот почин родился «в сорочке». Сорочка здесь, конечно, ни при чем. Потребность в квалифицированных кадрах посадила за парту многих молодых металлургов. Даже ветераны не захотели отставать от молодежи. Подсчитано: только за первые десять лет через учебный «конвейер» прошел едва ли не каждый пятый