Побег - Олег Викторович Давыдов

— Какие? — нехотя спросил я, глядя сверху в окно — вниз, туда, где ходили люди и бегали собаки.

— Демиург творит мир при помощи своей мудрости, то есть, в сущности, — Афины Палады, и, например, в эллинском религиозном культе, небо это пеплос — покрывало, вытканное Афиной…

Ты знаешь, читатель, я сразу почуял, что говорится это, последнее, как–то иначе, чем все остальное, сказанное ею ранее, — особым тоном, с особой заинтересованностью: прямо, как откровение, как нечто глубоко пережитое и прочувствованное — что открывается с болью и далеко не всем. Я насторожился, но виду, конечно, не подал. Я решил проделать паучий эксперимент, как говаривала в свое время Софья, — помните?

— Афина? Это которая вышла в полном вооружении из головы Зевса? — спросил я. — То есть, тоже родилась без матери, как Урания?

— Да. Но у Афины все–таки есть мать: Метида — мудрость, древняя богиня времен матриархата. Зевс, узнавший (кстати говоря — от Геи и Урана), что его сын от Метиды лишит его власти, проглотил беременную Метиду (это может означать: усвоил женскую мудрость) и — сам родил из головы при помощи Прометея (или Гермеса), расколовшего ему череп топором, — родил уже не сына, а дочь — Афину. То есть, это ведь символ подчинения женщины мужчиной и указание на женскую природу мудрости. Афина — это мудрость, софия. Неизвестно, между прочим, кто тут кого подчинил — мужчина женщину или женщина — мужчину. Ведь женщина сделалась мыслью мужчины, она его мудрость, она создала его…

— Но не бесплодна ли эта мысль? — спросил я, имея в виду вот эту вот самую мысль Сары, но она не так поняла меня:

— Ты имеешь в виду девственность? Нет, нельзя забывать, что Афина — это все–таки ипостась Метиды, это София… Как тебе сказать?.. Вот ведь действительно, рождение Афины — это более поздний, уже патриархальный миф, само же имя «Афина» — еще догреческого происхождения. Потому Платон и дает такую натянутую этимологию — ибо все это уже забылось. «София» ведь тоже неизвестно, что означает, но слово очень древнее. Во всяком случае, это связано с какими–то древнейшими мифами, ибо были времена, когда считалось, что женщина может родить одна, без посредства мужчины. Да ведь это так и есть, ибо вот есть в биологии понятие партеногенеза…

Читатель, обрати внимание: без посредства мужчины?

— …Античные философы всякий раз, когда говорят о софии, говорят об обращенности на самого себя. То есть, я хотела сказать: мудрость обращена на саму себя — это самопознание мудрости. Платон говорит, что мудрец должен быть мудрым для себя самого, и, понимаешь, это ситуация Зевса, проглотившего Метиду и родившего Афину. А первоначально это мудрость, мыслящая сама себя. Ибо скажем Прокл, более чувствительный к архаике, говорит, что «истинная софия есть знание самой себя и софия самой себя, направленная на самое себя и самой себе придающая совершенство». Ведь это и есть, собственно, порождение — без отца! — самой себя, от себя, в себе и для себя!

Сара взглянула на меня. Я молчал. Я решил не помогать ей — решил продолжить паучий эксперимент, дать возможность ей самой (из себя!) выговориться.

— Я почему говорю «рождение», — продолжала она, — ну ты ведь сам подумай: знание — это выделение какого–то класса объектов по общему признаку. Ведь так? Платон говорит, что знать — значит иметь знак, по которому искомую вещь можно отличить от всего остального. Это обособление, выделение чего–то из всего — разве не так? — но ведь это и есть порождение! Ведь в логике говорят прямо: «род», «родовой признак», отсюда же и «врожденные идеи». Ты все это, может быть, знаешь… И у Платона тоже: основное занятие Сократа — майевтика, то есть повивальное искусство, помощь рождению…

Сара замолкла. Сама–то не рожала, — подумал я, — мужа к акушерке отпустила, вот и мучайся теперь родовыми схватками. Но надо было немножко помочь ей, и я спросил:

— Не понимаю только, причем здесь партеногенез?

— Да!.. верно. Порождение знания, обозначение, так сказать, — это просто рождение, рождение вообще, а вот мудрость… Ибо смотри: обозначение — это наблюдение внешнего и выделение общего признака, а вот мудрость идет изнутри. Это как раз и есть обращение на саму себя. Понимаешь? — все во мне, и я из себя выделяю себя же, то есть — все. Если характеристика знания — это знак, то характеристика мудрости — символ, и она порождает из себя другой символ, в котором целиком содержится также и порождающее («порождающая мудрость»), — целиком, но уже в другом аспекте. Это Метида и Афина, но уже без посредствующего Зевса. Это древняя мудрость женщины, матери, земли. Вся целиком!

— Прости, но как же все–таки без мужчины?

— Но я же говорю не о том, что без мужчины могу родить, — я говорю, что таково должно было быть ощущение женщины — жрицы Великой богини периода матриархата. Такова должна была быть ее теология. А мужчины, естественно, взяли эту теологию и переработали: приспособили к своему пониманию. Вставили Зевса и других — совершили насилие… Ведь вот то, что Уран не дает рожать Гее — это отголосок того насилия, и женщина, конечно же, мстит, оскопляя Урана!

Ну, поехали, — думал я, вспоминая мужественную статейку Фрейда с характерным названием: «Табу девственности» — Ну поехали… Да кто это знает? — может Гея сама не хотела рожать, совсем как эта вот Сара! признаться, я был уже и не рад, что впутался в эту историю: паук поймал в свои сети слишком уж фанатически женственную муху! Было совсем неприятно выслушивать этот урок женской ее премудрости. Я попал в глупейшее положение.

Вы ведь знаете, как иногда неприятно бывает обнаружить, что ты дурак, хоть и по собственной воле. Вы начали валять дурака, вы должны быть последовательны: сказав «А», вы должны сказать «Б» (потому, например, что вам выгодно, чтобы собеседник считал, что вы так думаете), — сказав «Б», вы чувствуете, что сморозили глупость. Вас уличают, вы чувствуете себя дураком. Вам неприятно несмотря на то, что это вы ведете хитрую игру и хорошо смеяться тому, кто смеется последним. Вы еще будете смеяться, читатель, но пока что вы в дураках.

В общем, я чувствовал себя не в своей тарелке, хотя, конечно, вполне понимал всю безумную глупость того, о чем говорит Сара Сидорова. Читатель, я удивлялся ей, и надеюсь, что ты удивляешься