Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

увидела ханского племянника, молодого и статного юношу Берды-Бия… Нечаянно посмотрела на него, он глянул на нее, и взоры их встретились, и сама княгиня не знала, отчего у нее так радостно сердце забилось и вспыхнули щеки.

А потом случилось то, что всегда случается, когда сердце бьет радостную тревогу: встречаться стала чаще княгиня с Берды-Бием, и оба они молчали, а щеки их то бледнели, то вспыхивали. Потом, как только ночь опускалась на землю, степь засыпала, а высоко в небе загорались золотые Божии огни, княгиня крадучись уходила в степь, за песчаные бугры, где по берегу ручья лесок рос.

И там под старой ольхой ждал ее Берды-Бий…

И был он для нее весной жизни, утренним лучом и песней красивой, и пила она из чаши любви опьяняющий напиток, забывая все на свете. И ветер ночной шептал ей ласки, а золотые огни вверху вспыхивали ярче.

Тайной была любовь княгини и Берды-Бия, но для хана она не была тайной: у него было много глаз, много ушей, и видели эти глаза все, что делается в самую темную ночь, а уши слышали самые сокровенные слова.

Удивлялся хан, глазам и ушам своим не верил, потом сам убедился, что не лгут они.

— Ничего не понимаю, — проговорил он и вспомнил ту ночь, когда он, подобно безумцу, в спальню княгини пробрался, а рука его сама потянулась к голове, потрогала заросший шрам.

И выбрал он время, наедине княгине сказал:

— Сестра, я знаю — ты полюбила Берды-Бия…

Побледнела княгиня, губы ее что-то невнятно зашептали, потом заплакала она, заговорила, и жалобой была ее речь.

— Хан, брат мой названный, — проговорила она, — ты правду сказал: я люблю Берды-Бия, я не могу не любить его, потому что сердце мое просит любви… Я одна, и в тоске проходит моя молодость, щеки мои вянут, глаза блеск свой теряют…

— А мужа разве ты уж не любишь? — спросил хан.

— Где мой муж? — воскликнула княгиня. — Его нет со мной, от него только тень осталась, а разве можно любить тень? Мой муж — Берды-Бий…

Подумал хан.

— Сестра, — сказал хан, — подожди еще месяц: если за это время князь не приедет ко мне, ты будешь женой Берды-Бия, и тогда свадьбу сыграем.

— Месяц — время не малое, — вздохнула княгиня.

— Я так хочу, сестра, — сказал хан.

И в знак согласия покорно голову склонила княгиня…

Князь Асламбек еще в пути с набега узнал, что аул его сожжен, жители одни перебиты, другие разбежались, а княгиня пропала бесследно.

И дружина распалась его, и остался он один на свете. Затосковал он по княгине, поехал искать ее. Побывал в Кабарде, Осетии, Чечне и Дагестане, и не было нигде даже слуха о княгине, и сильнее охватила его тоска.

И вспомнил он о хане.

«Поеду к нему, отдохну немного», — подумал он и поехал в ногайские степи.

Был конь его изморен, и ехать долго пришлось.

В улусе разыскал двор хана, был встречен прислугой и отведен в кунацкую.

Хан был в степи на охоте и только вечером домой вернулся, заглянул в кунацкую и вида не показал, что князя узнал, обычное приветствие проговорил и ушел.

И князь глубоко огорчился.

«Вот как помнят друзей, — подумал он. — Зачем же я приехал сюда?»

А хан тем временем распорядился отправить княгиню с одной из своих жен в дальний улус и приказал жить им там безвыездно.

На другой день хан даже не заглянул в кунацкую, а как наступила ночь, приказал слуге внести в нее богатую одежду, для князя приготовленную. Потом сам следом вошел, обнял князя, сказал:

— Надень, князь, эту одежду, и я объявлю народу, что ко мне лучший друг приехал.

И когда князь оделся, хан стал расспрашивать о его жизни.

— Моя жизнь печальна, — отвечал князь и рассказал то, что уже было известно хану.

И выслушав его, хан сказал:

— Твое несчастье велико, но ты не отчаивайся: наживешь богатство, будет и жена у тебя.

На другой день хан пир большой устроил, который длился три дня и закончился соколиной охотой.

Прошло еще немного времени, и увидел он, что по-прежнему молчалив и печален князь, и сказал он ему:

— Я вижу, друг мой, что тоскуешь ты по княгине. Но ее нет, быть может, в живых. Поищем тебе молодую жену… Пойдем, покажу я тебе девушку.

И показал он князю красивую девушку, дочь небогатого отца, и понравилась князю она.

— Девушка напоминает мне жену мою, — сказал он.

— О, я очень, очень рад, что она понравилась тебе! — воскликнул весело хан. — И пусть она будет твоей женой.

— Но, — возразил князь, — я не могу уплатить калым.

— Об этом не беспокойся, — засмеялся хан, — я улажу дело.

И в тот же день девушка вошла в саклю, которую хан для князя отвел.

Князь ночью пришел к девушке и застал ее в слезах.

— О чем плачешь? — спросил он ее.

И отвечала девушка:

— О том я плачу, что жизнь моя пропала. Я люблю не тебя, а другого человека, но он беден и не мог уплатить калыма. Хан же соблазнил моего отца богатым подарком, и вот я стану женой человека, которого впервые вижу и которого любить не могу, и в тоске увянет моя молодость.

Жаль стало князю девушку, и сказал он ей:

— Бог с тобой, девушка! Не хочу я губить твоей молодости, и будь ты женой того, кого любишь.

И ушел он из сакли в кунацкую.

Хан рано утром как бы нечаянно заглянул в кунацкую и, увидев князя, показал вид, что очень удивился.

— Как! — воскликнул он. — Ты здесь, князь? Почему же ты не с женой?

С обидою в голосе ответил ему князь:

— Ты очень плохо думаешь обо мне, если был уверен в том, что я могу быть мужем девушки, которая любит другого…

— Вот как! — лицемерно удивился хан. — Но, поверь мне, я совсем не знал, что она любит другого… Тогда пусть она и будет женой любимого человека, а для тебя найдем такую жену, которая тебя полюбит…

И поехал он с князем в дальний улус, ввел его в саклю, где княгиня жила.

Глазам своим князь не верил, увидев княгиню, и удержаться не мог, чтобы не воскликнуть в радостном изумлении:

— Княгиня!..

Побледнела, затрепетала княгиня.

— Князь… мой муж возлюбленный, — прошептала она и заплакала.

Хан сделал глазами знак жене своей и вместе с нею вышел из сакли.

Оставшись вдвоем, княгиня подошла к мужу, обняла его.

— Ты жизнь возвратил мне! — говорила она. — Ты снова дал мне счастье.