Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

«Сказал ли хан князю о моей любви к Берды-Бию или промолчал?» — думала она и в глаза мужа заглянула, желая тайну прочесть в них.

Я князь поражен был происшедшим.

— Как ты попала к хану? — спросил он княгиню.

И рассказала она, как хан отбил ее от казаков и в степи свои привез.

Хан в саклю возвратился и весело князю сказал:

— Вот, друг, и княгиня нашлась!

Князь глянул на него и спросил:

— Но почему же ты раньше не говорил мне, что княгиня живет у тебя?

— А потому, — отвечал хан, — что хотел я усилить печаль твою, чтобы потом ты радость большую испытал…

— А зачем ты хотел, чтобы я стал мужем той девушки? — снова спросил князь.

— Я знал, что ты не отнимешь у нее любимого человека, — проговорил хан и замолчал…

А князь тихо добавил:

— Но хотел испытать мое благородство?

Хан в знак согласия кивнул головой. И уронил на грудь голову князь, глубоко задумался.

Запечалилась княгиня, и сердце ее еще тревожнее билось.

Хан глазами показал ей на дверь и вышел из сакли.

Княгиня следом за ним вышла, и хан ей сказал:

— Не тревожься напрасно… о любви твоей к Берды-Бию князь не знает и никогда не узнает, если сама ему не скажешь о ней.

И радость разом охватила княгиню, и в саклю вбежала она, шею мужа руками обвила.

— Мы оба были мертвые, и вот мы снова живые, — радостно говорила она.

Угрюмый, с тоской в душе, как тень, бродил Берды-Бий, и злоба закипала в сердце его, и ревность покою ему не давала.

А княгиня смотрела на него, как на чужого, совсем не знакомого ей человека.

Раз она близко около него одна по двору проходила, и он спросил ее:

— Ты больше уже не любишь меня?

Вспыхнула она, потом брови нахмурила, поспешно зашептала:

— Молчи, молчи… Не говори о своей любви: кроме мужа я никого не люблю.

С ненавистью глянул на нее Берды-Бий и губы его задрожали.

— Лживая женщина, будь ты проклята! — сказал он…

И бродил он в степи, и тоска давила его.

Ночью в своей сакле сидел он около холодного очага один в темноте и о княгине думал.

Скрипнула тихо дверь, вошла женщина и обняла его крепко-крепко.

— Мой милый юноша, люблю я тебя, одного люблю и никогда не забуду, — зашептала она, и голос княгини узнал он.

И от пьяного любовного тумана голова у него закружилась.

А когда княгиня ушла от него, он думал о том, что счастью его помеха — князь.

И хотелось ему, чтобы тот не жил на свете…

Затосковал князь в степи, на Кубань, к горам, к лесам его тянуло, и собрался он с княгиней в дорогу.

Хан на прощанье подарил ему табун лошадей, стадо рогатого скота, рабов и посуду медную, выкованную в Дагестане.

И целый день ехали князь и княгиня, и не видели, как в стороне, подобно волку, пробирался за ними Берды-Бий.

Вечером, на берегу маленького озера, заросшего камышом, князь на ночлег остановился.

Костры развели рабы и ужин стали готовить.

Разминая отекшие от езды ноги, стоял князь около огня.

Вдруг огонь блеснул в камышах, загремел ружейный выстрел.

Князь зашатался и навзничь упал, а из раны на лбу у него хлынула кровь.

С криком бросилась княгиня к нему и, рыдая, обнимала, звала его, но он был уже мертв.

Рабы сбежались, столпились и смотрели на мертвого князя и на княгиню, рыдавшую над ним.

Быстрый топот ног послышался, к костру Берды-Бий подбежал; бледный он был, и руки дрожали у него.

И над трупом князя склонившись, проговорил он:

— Какое несчастье случилось! Но кто же, кто князя убил?

И голос его княгиня услышала, поднялась и гневно вскричала:

— Это ты убил князя, трусливый злодей! Будь проклят ты!

И в лицо ему плюнула.

И как безумный, бросился бежать Берды-Бий и скрылся в темноте.

Хан был поражен происшедшим, глубоко огорчился и при народе поклялся казнить злодея Берды-Бия. И по степям он с дружиной искал его, и не мог найти: далеко убежал убийца или же звери его растерзали.

— Да будет проклята память о злодее, нарушившем обычай гостеприимства, — сказал хан.

Мертвое тело князя он земле предал и на могиле его высокий курган насыпал, а княгиню в аул свой увез.

И тихая, молчаливая жила княгиня, в горе и тоске увядая…

Курган на могиле князя травой зарастать стал, и горе княгини улеглось и стала она о нем забывать.

И хан сказал ей:

— Горе твое, княгиня, велико, но и его излечит время. А ты еще молода и красива, и нехорошо будет, если в одиночестве пройдет твоя молодость и красота твоя пропадет. Без мужа нельзя тебе жить!

И ответила княгиня ему:

— Мой муж в могиле…

Головой покачал хан.

— В могиле мертвое тело сгнило, а ты человек — живой, о живом и думай, — сказал он и потом продолжал: — Я знаю, ты любила Берды-Бия, но где он теперь, неизвестно. Быть может, тоже в землю пошел. Но ты не стала бы его больше любить, если бы он и жив был?

— Не стала бы, — промолвила княгиня.

— Я так и думал, — сказал он. — Но любить тебе кого-нибудь надо, иначе тоска засушит твое сердце… И полюби ты меня, будь моей женой!..

Печально усмехнулась княгиня.

— Как же я буду твоей женой, когда я тебе сестра названная? — спросила она.

Хан тоже усмехнулся и сказал:

— Раньше сестрой тебя назвал, теперь назову женой…

И подумала княгиня:

— Я одинока. Куда пойду? Где найду приют? А жить хочется…

И женой хана стала она.

Несколько дней прошло, и ночью хан сказал в спальне княгине:

— Помнишь ли ту ночь, когда ты ударила меня поленом по голове? Ты тогда гордая, неприступная была, а вот теперь — ты и жена, и раба моя… Что ты скажешь на это?

— Только горе заставило меня быть твоей женой, — ответила она.

Рассердился хан и ударил ее.

— Змея, — сказал он и снова ударил ее. Утром приказал он ей надеть грязную одежду и отправил ее в степь, к табунам лошадей кобыл доить и делать кумыс.

— Это тебе за удар поленом и за любовь к Берды-Бию, — засмеявшись, сказал ей хан.

И среди табунщиков и жен их жила княгиня в унижении.

Проходили дни, недели, а хан не брал обратно ее к себе, — совсем забыл про нее.

В один день пришел к табуну