Скрытая перспектива - Роберт Капа

Поезд на Глазго, где мне предстояло сесть на корабль, отправлялся в тот же день в 19:30 с вокзала Юстон. Я приехал туда довольно рано и, решив, что имею право отпраздновать свой отъезд, отправился в бар. Там было очень людно. Единственное свободное место было за столиком, у которого сидела какая-то одинокая девушка. Нет-нет, она не была пухленькой, не была блондинкой. У нее были розовые волосы. Она посмотрела на меня и сказала: «Я так и знала, что ты придешь заранее». Она не стала рассказывать, откуда она узнала про мой поезд. Я спросил у официантки, есть ли шампанское. Она принесла бутылку. Мы выпили, и Пинки запела грустную французскую песенку «J'attendrai». Всплакнула даже официантка. Когда мы вышли на перрон, уже пора было садиться в поезд. Какой-то морячок высунулся в окно и, заняв собой весь проем, целовал на прощанье свою девушку. Поезд должен был вот-вот тронуться. Я закричал: «Дружище, делиться надо!»

Он, не оборачиваясь, ответил: «Янки, я свою девушку ни с кем делить не собираюсь!» – «Да не девушку! Окно!»

Он подвинулся, и то, что должно было свершиться, свершилось. Ее губы по-прежнему хранили земляничный вкус. Я уселся на свое место. Я по-прежнему не знал ее имени и номера телефона.

IV

Весна 1943 года

В Алжир я приплыл на обычном военно-транспортном корабле. На нем в Северную Африку везли шотландскую дивизию для усиления войск, участвующих в весенней кампании и давно уже запланированном взятии Туниса.

За время плаванья я успел очень привыкнуть к своей форме. Да и все остальные тоже к ней привыкли. Все, кто был на борту, были готовы к странностям войны, и я с моим акцентом стал для них одной из таких непонятных примет военного времени.

На этот раз никому не было дела до моих фотокамер и документов. Никто не спрашивал, откуда я взялся. Офицер, отвечавший в Алжире за связи с общественностью, сказал, что линия фронта проходит в сотнях миль от того места, где мы находились, в горах Туниса, а масштабное наступление может начаться в любую минуту. Мне выдали джип с водителем, спальник, и мы тронулись в путь. Я надеялся, что смогу нагнать войну.

Мы ехали целые сутки и наконец прибыли в штаб армии в Фериане. Атака к этому времени уже началась, и наши танки пробились в Гафсу.

Потрясенный неожиданно быстрым развитием событий, я отправился с моим водителем догонять 1-ю танковую дивизию. К концу дня мы доехали до деревни Гафса. По крайней мере, хвост войны я поймал. Прежде чем продолжить гонку, я решил хорошенько выспаться.

Меня расквартировали в здании арабской школы. Весь пол в кабинете был занят спальными мешками, свободным оказался только один пятачок у самой стены. Я расстелил спальник и залез в него. Мне приснился сон, будто я догнал танковую дивизию у самой границы с Тунисом. Запрыгиваю на танк, возглавляющий колонну. Я единственный фотограф, которому удастся сфотографировать захват Роммеля. Мы в центре города… Взрывается бомба… Мое лицо обожжено…

Я проснулся и попытался открыть глаза. Все лицо горело, разжать веки было невозможно. Должно быть, пока я смотрел свой героический сон, меня ранило. Я завопил, прося о помощи, и услышал, что кто-то приближается к моему спальнику.

«А чего ты ожидал, идиот? – воскликнул этот кто-то. – Ты что, не знаешь, что в арабском доме тот, кто лежит у стены, – главная добыча клопов?»

Я пальцами раздвинул веки, спрятал лицо под темными очками и вышел на улицу в поисках моего водителя.

Мы снова двинулись в путь. Что-то мне начинала не нравиться эта война. Жизнь военного корреспондента оказалась не такой уж романтичной. Мы несколько часов тряслись по ужасной, ухабистой дороге, идущей через безжизненную пустыню. За все это время мы не встретили ни души: ни своих, ни врагов. Лишь иногда попадались бесполезные куски военной техники, брошенной немцами.

Пришло время остановиться по одному неотложному делу. Однако с учетом того, что случилось ночью, у меня не было ни малейшего желания искать для этого еще какие-нибудь культурно-просветительские учреждения. Девушек поблизости явно не было, а перед глазами все расплывалось, так что я не собирался отходить далеко от джипа. Приметив гостеприимные заросли кактуса в нескольких ярдах от дороги, я побежал к ним.

ЭЛЬ-ГУЭТТАР, ТУНИС, март 1943 года

МАКНАССИ, ТУНИС, 22 марта 1943 года. Американский солдат дает прикурить местному жителю.

Всё бы было хорошо с моим африканским кактусом, если бы не маленькая деревянная табличка, растущая в его тени. Она росла очень быстро, и чем больше становилась, тем шире открывались мои глаза. Табличка была на немецком, но понять ее было несложно. Сквозь темные очки я прочел: «ACHTUNG! MINEN!»

Я не отпрыгнул, не пошевелился – я боялся что-либо предпринимать. Надо было как-то спасаться, но любое неосторожное движение могло привести в действие фугас. Я крикнул водителю, что попал в затруднительное положение. Что я стою посреди минного поля. Его, похоже, это позабавило, однако мне было не до смеха. Я не решался пойти обратно по своему следу, потому что мины, не сработавшие с первого раза, теперь могли передумать и взорваться. Я уговорил водителя привезти кого-нибудь с миноискателем.

Я попался в западню со спущенными штанами. В таком виде я и бросал вызов смерти, стоя рядом с глупым кактусом среди безжизненной, беззвучной пустыни, пригвожденный к песку. Даже мой некролог был бы неприличным.

Спустя несколько часов водитель вернулся с саперами и фотокорреспондентом «Life». Пока меня разминировали, парень из журнала снимал. Он сказал, что нашу атаку отложили, так что фотографии со мной будут, несомненно, самыми интересными за этот день.

Роммель с помощью ударной танковой дивизии «Герман Геринг» остановил наше продвижение. Разочарованным журналистам пришлось вернуться и разбить лагерь в небольшом оазисе в нескольких милях от Гафсы.

К вечеру уже весь этот лагерь знал о моем происшествии. Корреспондентам еще нельзя было писать об остановленной атаке, поэтому мое небольшое приключение стало самым популярным сюжетом в отделе «писем с фронта». Наблюдая за тем, как журналисты строчат письма своим женам и возлюбленным, я вспомнил про Пинки. Но к счастью, я не знал ее адреса. Я не был уверен, что это достаточно захватывающая история.

* * *

Около полуночи генераторы, питавшие электричеством лагерь, закашлялись, и мы отправились спать. Я убедился, что в том уголочке Сахары, где я намеревался провести ночь, нет фугасов