Скрытая перспектива - Роберт Капа

У нашего самолета было прозвище «Головорез». Лейтенант Бишоп на своем «Злом гноме» летел справа, едва не касаясь нас крылом. В небе было хорошо и скучно. Кислородные баллоны спасали нас от похмелья, а холодный воздух на высоте в двадцать тысяч футов был приятной альтернативой африканской жаре, стоявшей внизу.

По мере приближения к цели становилось все горячее и веселее. Разрывы зенитных снарядов трясли наш самолет так, словно черный пороховой дым сплелся в ковер и на нем-то нас и подбрасывало. Мы летели ровным строем до самой цели, и только распахнув брюхо самолета и сбросив оттуда на корабли наши «яйца», мы услышали, как Бишоп кричит по рации: «Хай-лоу!». После этого мы нарушили стройный боевой порядок. Свернули в сторону, нырнули вниз, потом снова набрали высоту, оставляя позади пятнышки дыма и горящие корабли. Потом полетели над самой водой. Теперь можно было убрать кислородные баллоны и расслабиться. Мы принялись шутить – напряжение явно спало.

Все игроки вернулись с задания и вечером снова сели за покер. Отыграться мне не удалось, и я решил остаться еще на денек. Я летал пять дней. Фортуна не изменяла мне ни над Тунисом, ни над Неаполем, ни над Бизертой. Нам выдали новую цель: Палермо. Здесь зенитки били куда сильнее. В небе нас поджидали два эскадрона немецких истребителей. Это были крошечные серебристые точки, плывущие где-то высоко над нами. Потом они взмахивали своими сверкающими крыльями, пикировали и превращались в уродливых шипящих монстров. Их пули пробивали наши крылья с точностью швейной машинки. «Головореза» подбили. Лейтенанту Джею удалось выровнять самолет почти у самой воды. Впрочем, три из четырех моторов уверенно продолжали работать, и до базы мы добрались без особых проблем.

Большинство самолетов шло перед нами. Мы до темноты ждали на взлетно-посадочной полосе возвращения остальных машин и не сели в тот вечер за карты. Один из игроков не вернулся.

На следующий день я покинул аэродром. За участие в пяти боевых заданиях на вражеской территории меня представили к награде Авиационной медалью. И я едва не удостоился «Пурпурного сердца» – за пять вечеров покера.

* * *

Пока я летал на бомбардировщиках, умудрился пропустить наше решающее успешное наступление. Немцы внезапно потерпели поражение, и мы вошли в Тунис.

Празднование победы оказалось делом приятным и изнурительным. На улицах Туниса нас целый день целовали пожилые женщины, а мы опустошали стакан за стаканом. В большом современном здании для нас нашлись прекрасные апартаменты, где все дописали свои статьи, после чего началось настоящее празднование. Вина из гестаповского склада оказалось вполне достаточно, чтобы не дать пересохнуть нашим орущим глоткам.

Около полуночи в дверь постучали, и в комнату вошел величавый француз. «Милостивые господа! – возопил он. – Три месяца вы еженощно бомбили нас. На это я не жаловался. Я все понимаю – c'est la guerre. Но теперь настало мирное время: моя жена и дочь хотят спать».

Мы влили стакан немецкого бренди в горло храбро сопротивлявшегося француза и пообещали, что мирное время непременно наступит завтра. Я выудил из рюкзака куклу с розовыми волосами и вручил ее этому человеку, попросив передать подарок его сонной дочери.

Похмелье после победы всегда сильное и болезненное. Наша война временно прекратилась. Вина не осталось ни капли, а все миловидные девушки Туниса были заперты отцами в своих комнатах. Мы грели кофе из неприкосновенного запаса и готовили завтрак. В этот момент Билл Лэнг отвел меня в сторону. Он сообщил, что по его сведениям следующее военное вторжение планируется по меньшей мере через четыре недели, и вообще войне еще конца-края не видно, а заставлять девушек тосковать в одиночестве в Лондоне очень опасно. И добавил, что через пять дней будет корабль на Англию.

Спустя два дня я уже сидел в приемной британского консульства в Алжире. Консул – типичный сухарь-чиновник. Было видно, что ему уже надоели и французы, и арабы, а с янки не хотелось возиться и подавно.

«Вы – американец и служите в армии. У Вас есть командировочные предписания, поэтому виза Вам не нужна».

«Я не американец и лишь тесно связан с армией, но не более. Мне очень нужна виза».

ТУНИС, апрель 1943 года. Американский ас в кабине своего истребителя, сбившего девять немецких самолетов и один итальянский.

КОНСТАНТИНА, АЛЖИР, май 1943 года. Военнослужащие 301-й группы бомбардировщиков после вылета на дневное задание. Шасси самолета было снесено выстрелом, однако пилоту удалось совершить успешную посадку на «брюхо».

Он просмотрел документ, выданный британским консулом в Нью-Йорке. «В высшей степени незаконно, – заметил он сухо. – Вольности, допускаемые некоторыми консульствами, очень трудно понять». Он говорил, не поднимая глаз. «Какова цель Вашего визита в Англию?»

«Исключительно сентиментальная, сэр».

«Даю Вам четыре недели. Пошлина – один фунт и десять шиллингов».

V

Отправление откладывалось много раз, но, наконец, через 16 дней мы с Биллом Лэнгом приплыли в Ливерпуль. Было воскресное утро. До Лондона мы добрались к полудню и разошлись по своим делам. Билл отправился в самый лучший отель, а я сел на поезд и поехал в Мейденхед.

Итак, опять было воскресенье. Поместье Ярдли выглядело точно так же, как полгода назад. Но на этот раз, стучась в двери, я волновался чуть сильнее. Мне открыл мистер Ярдли. «Ты приехал как раз к чаю!»

В гостиной горел камин. У Ярдли гостила какая-то женщина, но волосы у нее были не розовые. Меня расспросили про Северную Африку. Я сказал, что война там очень скучная. На это мне вежливо ответили, что и в Англии война очень скучная. Я неторопливо подошел к граммофону. Миссис Ярдли следила за мной, не поворачивая головы. Она спросила невзначай: «Преуспел ли ты в занятиях румбой, будучи в Африке?»

«Мне нужно взять еще несколько уроков», – весело ответил я.

«Я знаю, как это организовать».

Мы закрыли эту тему, и я вздохнул с облегчением. Поговорили о погоде и военных пайках. Дождавшись паузы в беседе, я взял пластинку Тино Росси. «Кстати, – обратился я к Ярдли, – как поживает та светловолосая девушка, которой так нравились эти ужасные записи?»

«Элен Паркер? Ну, в последнее время она эти пластинки не заводит. Она должна была приехать сегодня, но по воскресеньям у нее ночное дежурство в Министерстве информации. Она, знаешь ли, там работает».

После обеда я сказал, что мне пора возвращаться в город. Никто меня не удерживал. Путь из Мейденхеда