Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

— Какие-то мрачные у тебя метафоры. За встречу! — сказал я и приступил к виски.

Лимузин неторопливо плыл по городским улицам. Встречные автомобили расступались перед ним, как льдины перед ледоколом. Светофоры подстраивались под наше движение, а регулировщики замирали в нерешительности, как будто не знали отдавать ли честь Вишневскому. Мы говории про всякие семейные ерундовины, вспоминали забавные моменты из детства наших детей, но вскоре стали обсуждать наше старинное хобби: искусство биоинженерии.

— Ты знаешь, я ведь тоже решил подтянуть свои знания в биотехнологической области. Я даже ушел с поста штатного консультанта министра обороны ради этого.

— Ого, да ты серьёзно подошел к вопросу! Это похвально, братец. — сказал я и заметил как водитель лимузина пялится в зеркало на меня — Хочешь чтобы у водителя и на тебя стоял?

Вишневский долго смеялся, но потом прищурился и ответил:

— Моим успехам и так завидуют. Плодить завистников дрянная стратегия. — Вишневский сделал глоток и задумчиво добавил — Мне нужны надёжные парни, парни вроде тебя.

— Ну и где ты можешь приспособить мою «надёжность»? — иронично спросил я и с ухмылкой прогладил талию.

Вишневский сделал большой глоток задумчиво посмотрел на золотую койму бокала и спросил как бы в пустоту:

— Что ты знаешь про Речь Посполитую?

— Одна из мульёнов древних европейских политий, а что?

— Я планирую её приспособить для своих целей. — сказал Вишневский с такой интонацией, как будто речь шла о реставрации дедовского ретро автомобиля, пылящегося в сарайчике.

К сожалению, я не обладаю достаточным уровнем социальной инженерии, чтобы выведать у Вишневского, что именно он задумал. А то что мы были друзьями и в некоторой мере коллегами скорее мешало моим попыткам проникнуть в его хитрые полиступенчатые многоходовочки с высоким уровнем вложенности. Потому мне оставалось лишь изображать безразличие и поверхностный интерес. Но кое что удалось выяснить при следующих обстоятельтвах:

Я предполагал что коварный Кульман повезёт меня в свои правительственные круги, но он поступил хитрее. Лимузин остановился точно перед самым большим пабом в городе. Каково же было моё удивление, когда я вышел из машины, а Кульман последовал за мной, твёрдо намереваясь напиться в обычном пабе как обыкновенный простой горожанин.

Вышибало в пабе естественно был против моего дресскода, но Вишневского он в лицо не знал. А тот взял меня под руку как девушку и сказал ему:

— Ну и и почему же нельзя?

— Эксгибиоционизм незаконен.

Я притворился женщиной, и закатил глаза презрительно глядя в сторону Вишневского. Он посмотрел на меня в ответ и улыбнулся, как будто и не было ему пятидесяти шести. Он посмотрел на меня, и решил по случаю встречи тряхнуть стариной и не вечерок окунуться в молодость. Вишневский снял свою белую перчатку и показал парню повелительный жест.

— Тебе лучше впустить нас.

— Послушайте, мой дядя владелец заведения, и вон того. И еще во-он того.

— Ты даже не представляешь насколько я влиятелен. — упал в юность Кульман.

Он пафосно поправил свои лацканы, грозно расправил плечи, и наигранно неуверенно покосившись на меня приблизился к вышибале.

— Я настолько влиятелен, что я могу прийти в Макдональдс, заказать суп, и мне его приготовят.

Парень немного замешкался, затем обратил внимание на рубиновые запонки Вишшневского. Но когда забубнил двигатель, парень обратил внимание на правительственные номера, и его лицо стало белее чем перчатки Вишневского.

— Ладно. Обувь хотя бы наденьте. У нас тут достойное заведение.

Телохранитель Кульмана вышел из машины тут же, вышел из машины, как будто получил телепатический сигнал. Он молча отдал мне свои туфли и отправился в машину. Телохранитель ни разу так не моргнув, смотрел прямо перед собой своим остекленевшим взглядом.

— С семнадцати лет мечтал провернуть здесь что-то подобное! — усмехнулся Вишневский.

— Никогда не поздно. — Ответил я и постарался вздёрнуть подбородок как можно надменнее, проходя мимо вышибалы.

В пабе было полно народу. Сексуальные официантки просачивались между плотными группами посетителей, как груженые пивом маленькие яхточки в бурном море. На танцполе было такое количество весёлых людей, что самого пола не было видно. Шум веселья и радости был такой, что музыкантов с балкончика едва можно было расслышать. А в дальнем зале было ещё шумнее. Оттуда доносился стойкий аромат уставной формы и запахи солдат моего взвода. Туда я и потащил Вишневского.

Глава 11. Галицкий анклав

— Вольно служивые! — сказал я и поправил причёску — Разрешите вас угостить?

— О! Поручик! Это мы всегда с радостью!

— Ну да, на шару и уксус сладкий… — усмехнулся Кульман.

Бубновая десятка был уже в сильной кондиции. Он подёргал мой халат так что чуть не обнажил меня. Раскатисто посмеялся и спросил:

— И как это вы умудрились просочиться сюда в таком виде?

— Есть связи. — буркнул я и кивнул на Вишневского.

Солдаты не знали Вишневского в лицо. Не смотря на то, что он однажды был мэром города, они были ещё детьми, когда его носатая физиономия торчала своим оттопыренным подбородком с каждого бигборда. Однако Кшиштовский а.к. Чирвовый Валет был значительно старше остальных. Он пристально смотрел на Вишневского, аж пока тот не обратился к нему.

— Пан Кшиштовский! Чемпион Селезии в среднем весе! Ходят слухи, вам удалось задать трёпку этому поручику в звании Ковальского.

— Та где уж там, пан Вишневский, по нему разве попадёшь?

Когда остальные солдаты услышали легендарную фамилию, они начали тревожно переглядываться.

— Сам Вишневский? — удивился Трефовый Валет.

— Не нужно оваций, я рос учился в этом городе. Ну что, за знакомство земляки?

Обстановка размякла. Солдаты обсуждали женщин, сорта пива, хвастались спортивными подвигами и любовными похождениями. Большинство солдатских историй были такими забавными и невероятными, что Вишневский завидовал парням чуть ли не искренне.

— Так вот. Была знач у священника дочь, неприступная такая вся, правильная! — рассказывал пиковый король. — Ну и когда я её уже почти уломал, тихо пробрался к ней в окно, сижу знач и жду, когда она поднимется в свою комнату и «отойдёт ко сну», как вдруг! Открывается дверь и в комнату входит сам святой отец! А я, не будь дураком рыбкой под кровать… Лежу молчу и чувствую ногой, что-то тёплое и шершавое. Поворачиваюсь я, и вижу прям передо мной лежат мужские ноги. А моя нога упирается в щетину Якуба!

— Это было давно и не правда. — засмущался Якуб — И голым я не был. Не успел раздеться.

— А я тоже бывал под той кроватью, — отозвался пиковый туз — то-то думаю,