Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина

с. 181–183; Печников, 2009]. Это приводит нас к выводу, что именно Переяславская кафедра была наименована при хиротонии Феогноста, почему она и названа первой в летописном известии и в правилах собора 1273 г. Вероятно, утверждение Сарайской епархии в Константинополе произошло между 1273 и 1276 гг., поскольку на двух церковных заседаниях Феогност представлен с разными титулами.

Двойной титул Феогноста не может указывать на объединение Переяславской и Сарайской епископий, поскольку их центры отстояли друг от друга на полторы тысячи километров. Споры о Червленом Яре между Сарайской и Рязанской епархиями, сохранившиеся в документах первой половины XIV в., но начавшиеся еще при митрополите Максиме в конце XIII столетия [РИБ, т. 6, стб. 164–172], показывают, что северо-западные границы Сарайской епархии проходили по рекам Великая Ворона и Хопёр: в нее не входили степные земли западнее Хопра, простиравшиеся до Переяславля Русского и Киева. Кроме того, обе епархии указаны как самостоятельные в перечне епископий Константинопольской патриархии первой четверти XIV в. [Darrouzès, 1981, р. 403 (Notitia 17: 142, 148)]. Таким образом, необходимо признать, что митр. Кирилл предполагал, что Феогност возглавит две епархии, но при этом кафедра Переяславля Русского будет занимать главенствующее место, поскольку именно она соответствовала основному посвящению епископа. Вероятно, в конце жизни Феогност воспринимался как архиерей одной кафедры – Сарайской, поскольку после его смерти только она получила нового епископа Измаила[48].

Собор во Владимире, 1273 г. На собор во Владимире в 1273 г., рассмотренный выше, были созваны все епископы Северо-Восточной Руси и Новгорода[49]. Это единственный собор до XVI в., который задумывался для решения канонических и литургических вопросов, а не состоялся по случаю, в связи с мимолетным событием. Феогност указан среди участников собора как епископ Переяславский, без упоминания Сарайской кафедры. В перечне епископов он назван третьим, после Новгородского и Ростовского архиепископов и перед Симеоном, епископом Полоцким. Это соответствует положению Переяславской и Полоцкой кафедр в нотициях Константинопольского патриархата XIII–XIV вв. Как уже отмечалось, на соборе поднимались вопросы, сходные с теми, которые позже были заданы Феогностом в Константинополе, что заставляет нас рассматривать собор как прелюдию к поездке Феогноста к Константинопольскому патриарху.

Синод в Константинополе, 1276 г. В греческом тексте постановлений синода нет имени епископа, хотя названа Сарайская кафедра. Имя Феогноста сохранилось только в русском переводе. Поскольку дата синода определяется однозначно, нет оснований сомневаться, что речь идет именно о Феогносте, который в Константинополе выступал как епископ одной кафедры. Это может объясняться тем, что он прибыл как посланник не только от митрополита к патриарху, но и от хана, столица которого располагалась в Сарае, к византийскому императору Михаилу Палеологу. О двойном поручении Феогносту от митрополита и от хана сообщают Симеоновская и Троицкая летописи [ПСРЛ, т. 18, с. 77; Приселков, 2002, с. 336–337]. Митрополит Макарий предположил, что хан хотел получить благословение патриарха Константинопольского на крещение своей дочери перед венчанием с ярославским князем Федором, что и произошло в 1279 г., когда Феогност вернулся из Константинополя [Макарий (Булгаков), кн. 3, с. 81]. Однако эта гипотеза вступает в противоречие с известием, что Феогност был отправлен ханом к императору Михаилу Палеологу, а не к патриарху. Таким образом, цель встречи с императором могла быть иной. Менгу-Тимура связывали политические и династические интересы с Михаилом VIII Палеологом: его соперник хулагуид Абака-хан был женат на дочери императора Марии Деспине [Цветковиħ, 2012, с. 400–402]. Достоверно о целях Менгу-Тимура неизвестно, однако для успеха миссии могло иметь немалое значение то, что Феогност выступал как архиерей, чья кафедра находилась в столице Золотой Орды.

Возвращение из Константинополя, 1279 г. Летописи сохранили известие о возвращении Феогноста из посольства: «Тое же зимы приеха Феогност, епископ Сараискыи, из Грек, посылан митрополитом к патриарху и царем Менгу-Темером к царю Греческому Палеологу» [ПСРЛ, т. 18, с. 77; т. 20, ч. 1, с. 168; т. 28, с. 61; т. 30, с. 96; т. 7, с. 174; т. 23, с. 90]. Ранние летописи сохранили известие в кратком виде; именно его следует считать первоначальным и достоверным. Можно полагать, что именно тогда был привезен греческий текст правил синода 1276 г. В этом случае митрополит Кирилл, как и остальные участники Владимирского собора 1273 г., имел возможность встретиться с Сарайским епископом и ознакомиться с ответами синода на вопросы русских архиереев.

Все остальные сведения о Феогносте не могут считаться надежными, и лишь желание исследователей как можно живее представить картину происходившего на Руси в XIII в. приводит к повторению информации, которая не имеет опоры в источниках.

Происхождение епископа Феогноста. Предполагается, что Сарайский епископ знал греческий язык; в некоторых работах допускается, что Феогност был греком [Галимов, 2015, с. 150–151]. Однако сведений об этом нет, а само заключение выведено из греческого имени епископа и из того, что он принимал участие в синоде. Поскольку епископ мог быть поставлен только из монахов, которые при постриге меняли имя [Успенский, Успенский, 2017, с. 23–28], «Феогност» наверняка не является крестильным именем епископа и не может свидетельствовать о его происхождении.

Активное участие Феогноста в синоде в Константинополе наводит на мысль, что он хорошо знал греческий язык. Однако его миссию мог сопровождать переводчик; для конца XVI в. известны дипломаты, отправлявшиеся в Константинополь без знания греческого языка [Корогодина, 2018]. Без сомнения, Феогност получил постановления Константинопольского синода на греческом языке, но их должен был записать нотарий, а не сам Сарайский епископ. Таким образом, знание греческого языка епископом невозможно считать непреложным фактом, хотя эта гипотеза кажется весьма вероятной: посланцу необходимо было выступить на патриаршем синоде, объяснить все тонкости вопросов, беспокоивших русских архиереев, и разобраться в канонических и богослужебных нюансах ответов.

Пребывание в Сарае. Обычно епископ основную часть времени проводил на своей кафедре. Опираясь на эту традицию, исследователи приходили к выводу о постоянном пребывании Феогноста в Сарае, частых встречах и сотрудничестве с ханом [Петрушко, 2013, с. 18] и даже интригах в Сарае и Константинополе в обход митрополита и попытках отделить Сарайскую епархию от Киевской митрополии [Галимов, 2015, с. 149–150]. Однако летописные известия застают Феогноста во Владимире и в Константинополе; нет ни одного известия о его пребывании в Сарае. Первый ханский ярлык митрополита Кирилла относится к 1267 г. [РФА, 1987, вып. 3, с. 588–589, № 6], когда Сарайскую епархию возглавлял предшественник Феогноста Митрофан; при этом от времени Феогноста не дошло ни одного ярлыка. Исследователи предполагают, что другой ярлык был дан около 1270 г., судя по упоминанию «цесаревой грамоты» в договорной грамоте Новгорода с князем Ярославом Ярославичем [Григорьев, 2004, с. 20–22]. Однако упомянутый ярлык был предназначен для князя, а не для митрополита, поэтому не мог даваться