Атман. Книга 1 - Екатерина Витальевна Белецкая

сама. Почему этот ангел должен танцевать? Этого не помню, но мой ангел, которым одновременно являлась я, именно что танцевал. Это было важно, ведь если бы он перестал танцевать, сны пропали бы насовсем. По сути, мои сны умерли бы. Собственно, так и произошло. Дом перекрасили, я позабыла постепенно про ангела, и сны в скором времени исчезли. Если бы не эта локация, и то, что вы там видели, я бы, наверное, про это никогда не вспомнила.

— Странная у тебя была бабушка, — покачал головой Ит. — Пытаться объяснить шестилетней девочке идеи философов-схоластов — так себе затея. Немудрено, что ничего стоящего у неё из этого не вышло.

— А мне так не кажется, — возразила Лийга. — Того, что хотела бабушка, может быть, и не вышло, зато у Даны получился более чем любопытный образ, объясняющий ей многое о ней же самой. Ведь так?

— Наверное, — Дана задумалась.

— А что это были за сны? — спросил Скрипач.

— Примерно то, о чём мы столько говорили, — ответила Дана. — Да, да, воспоминания тех двоих, из которых получилась в результате я. Правда, тогда я не понимала, что именно вижу, и какое имею к этому всему отношение. Но чувствовала, что сны — это очень важно, и что я должна продолжать танцевать, чтобы они не исчезли.

— Судя по фразе о ножках, это было сложно, — заметил Ит.

— Больно, — поправила Дана. — Только не физически, конечно. Какая-то очень странная боль, которая находилась внутри, понимаешь? Как заноза, которая воткнулась в душу.

— Ясно, — кивнул Ит. — Итак, что у нас получается. На момент существования этого фрагмента тебе шесть лет. Правильно?

— Видимо, да, — осторожно согласилась Дана. — Дом еще не перекрашен, жасмин цел, рисунки на месте… значит, мне действительно шесть лет.

— Круг поисков сужается, — Скрипач с интересом посмотрел на Дану. — Теперь давай думать, что случилось, когда тебе было шесть.

— Ой, а ведь окон тоже шесть, — обрадовалась вдруг Дана. — Наверное, шестое окно — это подсказка про возраст. Может такое быть?

— Притянуто за уши, но почему бы нет, — пожал плечами Скрипач. — Пусть пока что это так и будет. Так что на счёт события? Хоть какие-то мысли есть? Ты помнишь о рисунках, ты даже вспомнила разговор с бабушкой и ангела. Думаю, что событие тоже должно было запомниться. До сих пор ничего?

Дана тяжело вздохнула. Опустила взгляд.

— Что-то очень смутное, — призналась она. — Я помню… мне было страшно. Очень долго мне было страшно. Но почему? Ума ни приложу. Кажется, когда мы это обсуждали в прошлый раз, Лийга правильно сказала — мой мозг, наверное, заблокировал воспоминание, поэтому я и не могу сейчас сообразить, почему всё так получается.

— Дана, скажи, какие у тебя были игрушки в тот период? — спросил Ит. Скрипач кивнул — да, обсуждая дом и окна, они совершенно позабыли про сарай. — Их было мало или много?

— Не очень много, — Дана снова задумалась. — На даче так и вообще минимум. Лошадка на палочке, из Детского мира, пластмассовая посуда, кукла Ляля, с которой я уже почти не играла, велосипед. Кажется, это всё.

— А бабушка или мама убирали твои игрушки в сарай? — спросил Ит.

— В сарай? — переспросила Дана. — Нет. А зачем?

— Ясно. Не убирали. Просто в сарае завал из сломанных игрушек, причем этот завал больше сарая, — объяснил Ит. — Кукла и велосипед там, кстати, были. И пластмассовая посуда тоже.

— Вот даже как, — Дана с удивлением посмотрела на него. — Это несколько неожиданно.

— Почему? — не понял Скрипач.

— Ну, то, что игрушки попали в сарай, — объяснила Дана. — Они обычно у дома валялись, или, если дождь начинался, я что-то в дом приносила, ну, когда вспоминала, что надо принести. Бабушка всегда ругалась из-за этого.

— С какой радости бабушка ругалась? — удивился Скрипач.

— Да я же сказала, что там было очень мало места, на кухне. А я обычно дальше кухни ничего не несла. Спрятала от дождя, и ладно, — Дана вздохнула.

— Но почему не в комнату, где ты жила с мамой? — спросил Ит.

— Потому что тогда ругалась уже мама. Игрушки же были на улице, они грязные, — объяснила Дана. — Причем она ругалась дольше, бабушка быстрее отходила. Наорёт, и потом быстро забудет. А мама долго. Ну и вот…

— Понятно, — покивал Ит. — Нет мыслей, из-за чего игрушки в локации находятся в сарае?

— Не знаю. Может быть, в доме для них почему-то нет места? — предположила Дана. — Это же всё-таки не настоящая дача, это локация. И моё подсознание почему-то думает, что игрушки не поместятся в дом, потому что оно положило в дом что-то другое?

— Что именно? — спросил, нахмурившись, Ит.

— Понятия не имею, — покачала головой Дана. — Слушайте, а может быть, вы попробуете как-то пролезть внутрь? — вдруг оживилась она. — На первом этаже окно можно выбить, например. Ну или через второй этаж попробовать.

— Как мы доберемся до второго этажа? — резонно поинтересовался Скрипач. — Нет, конечно, мы-то доберемся, но совсем не факт, что локация эту попытки адекватно воспримет, и пропустит нас.

— За сараем в реальном мире была лестница, — вспомнила Дана. — Старая, правда, но, может быть, она и в локации найдется? До второго этажа она доставала, когда дом красили, её как раз использовали. Это я просто предполагаю, на всякий случай, если вы через окна первого этажа добраться не сможете, — объяснила она.

— Да, скорее всего, ответы на загадки этой локации будут в доме, — задумчиво произнесла Лийга. — Не просто так я его не вижу. Что-то ты, Дана, там спрятала. Что-то важное.

— Видимо, так и есть, — покивала Дана. — Забавно.

— Что забавно? — не понял Скрипач.

— Игры моего подсознания, — объяснила Дана. — Мозг, он ведь на самом деле как сложный компьютер, верно? И мой компьютер сперва придумал задачу, а теперь решает её вот таким странным образом. А мне казалось, что никакой задачи и нет вовсе. Это вы тогда, когда уходили в нашу область, что-то решали, а сейчас чего решать?

— И это