Волга. Русское путешествие. Избранные главы - Гейр Поллен

«В чисто описательном плане европейский век России начался в XVIII столетии». В 1787 году в столичном Петербурге из двухсот двадцати тысяч горожан семнадцать тысяч составляли немцы. Век спустя их число возросло до сорока шести тысяч.

Гарнизонный врач Фукс пробыл в Санкт-Петербурге всего год, после чего, проникшись интересом к естественным наукам, в частности, ботанике, отправился в длительную научную экспедицию на Урал и в Восточную Сибирь – эти обширные территории в то время по-прежнему считались экзотическими и почти не изученными. Свой интерес к ботанике он привез из Германии, где защитил докторскую диссертацию, посвященную работам итальянского врача, ботаника, философа и физиолога XVI века Андреа Чезальпино. Чезальпино читал лекции по фитотерапии в Пизанском университете и первым выстроил собственную систему классификации растений, от которой, впрочем, давно отказались. Долго ли Фукс отсутствовал, неизвестно, но в 1804 году он оказался в составе медицинского корпуса, сопровождавшего российскую посольскую делегацию в Китай. В декабре следующего года он занял должность профессора естественной истории и ботаники в только что открытом Императорском Казанском университете, начав таким образом тридцатилетнюю педагогическую карьеру. Постепенно ряд преподаваемых им дисциплин пополнился патологией, терапией, анатомией, физиологией, судебной медициной и, на некоторое время, зоологией.

Между средним и нижним течением Волги, в городе, ставшем для него родным, Фукс провел сорок лет – целую жизнь, которая на бумаге выглядит как один длинный, невероятно напряженный рабочий день на службе науке и обществу. В какой-то момент он поменял свое второе имя Фридрих на отчество Фёдорович, чтобы соответствовать русской традиции, по которой и мужчины, и женщины прибавляют к личному имени имя отца. Впрочем, на самом деле Фёдор – это русифицированный вариант имени Теодор, а отца Фукса звали Иоганн Фридрих, так что Фёдорович – собственное изобретение Фукса.

Судя по всему, профессор Фукс отличался способностью нравиться людям. Не случайно одна биографическая статья, написанная уже в наше время, озаглавлена так: «Человек, которого любили все». В 1819 году Казанский университет сотрясает реакционная ревизия. Цель этой атаки на академические свободы – искоренить все ростки либеральной западной мысли, верной традициям Великой французской революции. Взамен в основу университетской жизни положить богобоязненность в том виде, в каком ее проповедовала Русская православная церковь, а задачей образования сделать послушание патриарху и императору, церкви и самодержавию, двум извечным столпам России. Естественное право в учебных планах заменяется византийским. А то, внедряя западные идеи о неприкосновенности отдельной личности в процесс просвещения русского народа, наставники от образования ведут-де этот самый народ к безбожию и национальному упадку. Назначенный сверху ревизор настолько ненавидел атмосферу университета, что мечтал и вовсе закрыть его, однако в конце концов лишь снял с должности одиннадцать из двадцати пяти профессоров, преимущественно иностранцев. Гнев ревизора обошел Фукса стороной, а вот доверие к нему, напротив, будто бы окрепло. Теперь Фукс не только заведовал библиотекой, где избавились от любых напоминаний о сочинениях всяких вольнодумцев, но и возглавил университетскую лечебницу и стал деканом Отделения врачебных наук. Должность ректора получил двадцативосьмилетний гений математики Николай Лобачевский.

Насколько можно судить, по родине Фукс не тосковал и не хватался за голову с причитаниями: «И зачем я подался в эту страну? Годы идут, жизнь проходит, а я застрял здесь!» Укорененность в византийском культурном наследии помешала России окунуться в водоворот эпохи Возрождения, и складывалось впечатление, будто этот приезжий немец видит своей миссией помочь новым соотечественникам наверстать упущенное. Научный кругозор Карла Фёдоровича был невероятно широк. До своего отъезда из Германии Фукс, помимо греческого и латыни, также овладел английским, французским и итальянским. Уже в Санкт-Петербурге он в невиданно короткие сроки освоил язык новой отчизны и в Казани, единственный из многочисленных немцев, читал лекции на русском, благодаря чему собирал полные аудитории и снискал уважение в кругу студентов. Летом профессор выезжал с ними на Волгу собирать растения, ловить бабочек и, если верить одному из источников, «букашек» для пополнения университетских гербариев и собраний фауны. Из Германии он привез собственную коллекцию чучел птиц и зверей, и к 1837 году она насчитывала уже 596 экспонатов. Выкупленная университетом, эта коллекция положила начало местному музею естественной истории, наряду с гербарием и собранием минералов, привлекавших интерес в том числе заезжих иностранцев.

Не забывал Фукс и своего врачебного призвания. На протяжении всех этих лет он (и как только успевал?) вел обширную медицинскую практику, принимая как в собственном доме, так и в клинике, открытой при университете в роковом 1812 году. В нее приходили тысячи людей – и русские, и татары, и чуваши. Здесь бок о бок лечились и простые крестьяне, и дворяне. Тех, у кого не осталось ничего, кроме лохмотьев, он лечил бесплатно либо же в обмен на лекарственные травы. Благодаря этому у доктора Фукса всегда имелся огромный выбор средств народной медицины, которым беднота доверяла больше, чем дорогим аптечным микстурам.

В июне 1812 года в ходе наступления Великой армии Наполеона на Россию десятки тысяч мирных граждан лишились крова. Когда поток беженцев хлынул в Казань, доктор Фукс самоотверженно помогал пострадавшим получить пищу и найти ночлег. Уже тогда он с тревогой размышлял о том, что мы сегодня назвали бы здравоохранением: в поволжских деревнях не только бушевала уже привычная чахотка – там то и дело вспыхивали эпидемии тифа и холеры. Фукс боролся с болезнями, не щадя собственной жизни. Говорили, что ему, доктору и диагносту, нет равных в округе. В местной газете «Казанские известия» он в просветительских целях публиковал краткие заметки, откуда грамотные горожане узнавали о распространении болезней и прочих влияющих на здоровье факторах: изменениях температуры воздуха, атмосферном давлении, ветре, растениях, миграции птиц и бабочек.

Неустанно трудясь в университете, Фукс также проявлял живой интерес к Поволжью, его истории, религиозным традициям, этнологии и археологии. Он выучил татарский язык и первым взялся за серьезное исследование культуры и образа жизни татар. Женившись на уроженке Чебоксар, он с тем же рвением принялся изучать язык и историю чувашей, не забывая при этом об их финно-угорских соседях – марийцах, мордве и удмуртах. Карл Фёдорович изучал историю и этнологию, а также собирал монеты, предметы быта, старинные русские и татарские рукописи и хроники, не жалея на это сил и средств. Интересовали его и старообрядцы, на которых большинство смотрело косо.

Похоже, Фукса привлекало всё, чем занимался и что создал человек. Современники, бывавшие в его доме на Московской улице возле Сенного базара на северной окраине Старо-Татарской слободы, рассказывали, что дом этот походит на музей: в каждой комнате – шкафы и сундуки, полные ценных диковинок.