100 дней - Михаил Мартынович Табакин

Финал этой истории рисовался нам в самом радужном свете. Вот московский поезд подходит к самаркандскому вокзалу. У входа на «Мерседесе» его поджидает Каневский. Выходит Сукнов. Дружеские взаимные рукопожатия. Машина мчит обоих приятелей на окраину Самарканда в военный городок, к мишкиной квартире, где московского гостя уже ждут… оперативные работники уголовного розыска.　

Но план начал рушиться с самого же начала. Выяснилось, что проводник вот уже больше месяца как уволился с железной дороги по семейным обстоятельствам. Где он сейчас работает и проживает, — узнать не удалось.　

Оставалась надежда на телеграф. Но раньше чем Сукнов ответил на пригласительную телеграмму Каневского, из Центророзыска пришел ответ на посланный туда мною запрос о Сукнове: «По указанным адресам Сукнов не проживал и не проживает, в таком-то магазине никакой Сукнов никогда не работал».　

Стало быть, все это «липа», очередной плод досужих выдумок Каневского и Гусевой! Но при повторном допросе оба так клятвенно уверяли меня в достоверности сообщенных ими сведений, что невольно подумалось: а не вымышленную ли фамилию носил Сукнов? Бандиты сообщили, что у него была кличка «Директор». Но это мало что давало.　

Наше недоумение еще более возросло, когда Каневский получил через день телеграмму… от самого Сукнова. Тот сообщал, что выезжает в Самарканд одиннадцатого, поездом 82, вагон 5. Мишка торжествовал:　

— А вы говорили, адрес липовый…　

Кажется, наш план задержания Сукнова-Директора был не так уж плох. Ведь «клюнул» же преступник на такую нехитрую приманку, как телеграмма.　

Но в назначенный день и час Сукнов не приехал, и Каневский напрасно прождал его на привокзальной площади. Не прибыл он и на второй и на третий день, и вообще уже больше никогда не появлялся в Самарканде.　

Поисками его занялась московская милиция, которой в конце концов удалось напасть на след преступника и задержать его. Был он пойман на каком-то крупном мошенничестве в другом городе. Выяснилось, что, долго не встречаясь с Сизовым, а также не получая вестей от Каневского и Гусевой, Сукнов решил замести следы. Узнав о полученной на его имя телеграмме, переданной ему соседом, Сукнов дал по телеграфу ложное согласие на приезд, но сам решил на время скрыться. На суде ему вспомнили и участие в банде Каневского.

"КОРНИ" И "ОТРОСТКИ"

ИТАК, приближался конец банды Мишки Каневского, заслужившей проклятье и ненависть населения. Правда, удалось изловить далеко не всех преступников, когда-либо сотрудничавших с Каневским. Да и сделать это было очень трудно. Ведь никто никогда списка участников банды не составлял. Сам главарь ее и то не мог бы точно назвать количество людей, имевших прямое отношение к его шайке. Каневский наперечет знал лишь своих ближайших сообщников, но не больше.　

Тем не менее разгром Мишкиной банды, предстоящий суд над атаманом и другими главными участниками повлиял на уголовное подполье. Часть преступников, боясь рано или поздно попасть на скамью подсудимых, отказалась от участия в банде.　

Но оказались и такие, которые продолжали заниматься своим черным ремеслом. Они только переменили «хозяина»: раньше они работали на Мишку Каневского, а теперь нашли других атаманов.　

Так из обвинительного заключения по делу одной уголовной шайки, оперировавшей в районе Ташкента, мы узнали имена некоторых сподвижников Каневского, которым удалось в свое время скрыться от советского правосудия. Хотя основные бандитские «корни» и были вырваны, но отдельные «отростки» их еще остались, и они-то пустили свои зловредные «побеги».　

Читая материалы предварительного следствия, нельзя было не обратить внимания на то, как изменился характер деятельности бандитов. Если раньше целью бандитских нападений были деньги, то теперь преступники главный удар наносили по сельскому хозяйству. Они угоняли и уничтожали в колхозах и у единоличников рабочий и молочный скот. А всем известно, что значит лишить хозяйство лошади, рабочего быка или верблюда! Бандиты начали действовать так именно в период коллективизации, и политическая подоплека их преступлений была совершенно ясна.　

…Началось все с одного случая в пригородном хозяйстве вблизи Ташкента. Однажды ночью здесь появились трое вооруженных людей. Они потребовали, чтобы сторож проводил их на скотный двор. Забрав двух рабочих быков, единственных в хозяйстве, грабители удалились.　

Сначала этот случай не обратил на себя особого внимания. «Кража как кража», — рассудили хозяйственники, подписывая милицейский протокол об угоне скота.　

Но спустя некоторое время на том же Чимкентском тракте, в одном из селений нашли убитым во дворе своего дома дехканина Туляганова. Все вещи в доме до единой остались целы, но зато два рабочих верблюда, принадлежавших хозяину, исчезли.　

В связи с этим в Ташкент прибыла группа следователей из Самарканда. Незадолго до ее прибытия в том же селении был совершен ряд новых нападений с угоном скота. Лошадей, быков, верблюдов угоняли прямо среди бела дня. Население заволновалось. Для охраны стада по совету райкома партии отрядили лучших кишлачных охотников, была усилена ночная охрана.　

И вот однажды в кишлак нагрянули бандиты. Они направились к колхозному скотному двору. Дежурные подняли тревогу. Преступники, отстреливаясь, были вынуждены уйти.　

Вскоре колхозный сторож Дода Мухамедов, хорошо знавший жителей не только своего, но и окрестных кишлаков, задержал ночью недалеко от конюшни некоего Ханкельдаева. Старику, да и многим односельчанам было известно, что Ханкельдаев раньше сидел в тюрьме, а сейчас нигде не работает и ведет довольно подозрительный образ жизни.

Но не поэтому колхозный сторож задержал Ханкельдаева. В ночь убийства Туляганова Мухамедов видел его пробиравшимся вдоль арыка в поле. Уже тогда у Мухамедова мелькнула догадка: «Не Ханкельдаев ли убийца?» Сейчас, встретив его ночью, старик подумал, что Ханкельдаев ходит здесь неспроста.　

Крикнув подмогу, Мухамедов задержал Ханкельдаева и доставил его в отделение милиции. Там колхозный сторож сообщил кстати и о своем подозрении.　

Велико же было возмущение дехкан, когда через четверть часа Ханкельдаева отпустили из милиции.　

— Только людям спать не даете, да всякую клевету разносите, — упрекнул дехкан сотрудник милиции Вали Мухамеджанов. — А ты у меня смотри, — погрозил он в сторону Доды Мухамедова.　

Уже тогда в головы крестьян закралось подозрение, а не проникли ли преступники в местный орган милиции. И они оказались, как мы увидим дальше, правы.　

Через два дня в дом к Дода Мухамедову зашел Шаполат Юнусов, дальний знакомый колхозного сторожа. О Юнусове ходили слухи, что он крадет скот, перекупает мясо, словом, человек, нечистый на руку. Но что достоверно знал о нем сторож, так это то, что Юнусов два или три раза сидел в тюрьме, бежал оттуда и что его до сих пор разыскивает милиция.　

— Я к тебе, дядя Дода. Не посмотришь