Единственные - Ольга Вечная

— Ветрову об этом докладывать необязательно. Вы пока не женаты. Ты сама сказала, что все еще размышляешь. Тебе полезно будет — чтобы не думала, что только у Ветрова, прости господи, член есть. Которым он, между прочим, других баб оприходовал только в путь. — Она кивнула на Женю, и я быстро закрыла ему ушки.

— Не надо, он все запоминает.

— Главное, чтобы запомнила ты. Давай, положи к ногам своего кобеля отпуск, положи свою жизнь. Пусть он строит блестящую карьеру, пусть тусит-развлекается. За его детьми смотри, за его больными родителями.

— Я, пожалуй, пойду. Если бы знала, что вы так отреагируете, ничего бы не рассказывала.

Поспешно встала и начала собираться.

— Подумай над моими словами, Поля. Жалко мне тебя, хорошая ты девка. Трудно тебе. Стараешься, работу эту тяжеленную ворочаешь. А сама — словно дворняжка. Пытаешься быть хорошей, чтобы любовь заслужить. Будто считаешь, что недостойна ее от рождения. Никому не нужная.

— Спасибо за мнение. Но я так не считаю! До свидания! — рявкнула я и закрыла за собой дверь.

Поспешила в квартиру. Женя не доел банан и обиженно всхлипывал. Чисто по-человечески я его прекрасно понимала: перед ним на тарелочке положили лакомство, он хотел все съесть. Настроился. А ему не позволили.

Я уже знала, что за этим последует, и торопилась достать ключи. А они все не попадались под руку. Евгений раскрыл рот и закатился в молчаливой истерике, аж губы посинели. Сделал вдох и начал орать на весь подъезд!

Тамара Витальевна открыла дверь и смотрела на меня, пока я копошилась в сумке с тяжелым ребенком на руках в поисках ключей. Смотрела с жалостью, и меня это бесило. Так бесило, что я едва сдерживалась, чтобы не послать ее!

Женя выкручивался и вырывался. Я обняла его покрепче, прижала к себе, залетела в квартиру и поспешила к холодильнику.

— Сейчас поищем! Поищем еще банан! Боже, они закончились! Прости, малыш. — Опустив его на пол, я развела руками. — Прости, маленький, я куплю! Хочешь, прямо сейчас сбегаем с тобой?

Женя рыдал так, будто я его ударила. На кухню прибежала взволнованная Газировка и посмотрела на меня вопросительно. Я села рядом и тоже начала тихонечко плакать.

Я не хочу быть дворняжкой. Не хочу заслуживать любовь. Иногда мне кажется, что я вся состою из любви, которая будто никому не нужна. Я так много могу отдавать! Каждый день! Но… как горько даже допускать мысль, что мною просто пользуются.

Глава 33

В день вылета я просыпаюсь без настроения. Вроде бы все в порядке, на календаре предпоследний день мая, долгожданный отпуск начинается завтра. Его, как и лето, я встречу в другой стране, на берегу моря, под ярким солнышком и с коктейлем в руке. Самое время мысленно пересчитать купальники в сумке и продолжить предвкушать скорый перелет.

Ильи рядом нет. Судя по голосам и шуму, он кормит Женю на кухне.

От души потягиваюсь и расслабляюсь на подушках. Две последние ночи я провела здесь — в его съемной квартире. Рядом с ним. В общем-то, Илья просто не оставил мне выбора! Да и я не сильно-то сопротивлялась, если уж быть до конца честной.

Поднимаюсь с кровати и иду умываться. Газировка сидит в коридоре и следит за Женей, облизывается каждый раз, когда тот открывает рот навстречу ложке с кашей. Эта картина кажется такой забавной, что я, не удержавшись, смеюсь!

После ванной залетаю в кухню.

— Доброе утро, — говорит Илья с улыбкой. — Мы старались не шуметь.

Еще не до конца проснувшийся ангелочек — поедатель бананов видит меня и счастливо улыбается. Жека сидит в детском стуле и размахивает пластиковой ложкой. Могу поспорить, он даже на секунду не сомневается в том, что залетающая в рот каша — исключительно его рук дело. Ох уж эти самоуверенные на ровном месте Ветровы.

Чувства переполняют меня — я подбегаю к Жене, обнимаю его и звонко целую в обе щеки.

— А меня? — спрашивает Илья, продолжая улыбаться.

Старшему Ветрову приходится подарить поцелуй в губы. Долгий и глубокий. Который угрожал бы перетечь в нечто большее, будь мы вдвоем.

Под предлогом вскипятить чайник я быстро отворачиваюсь и совершаю вдох-выдох. Мне было так грустно в тот вечер, неделю назад, когда Илья веселился с друзьями. И до сих пор в такие минуты, как эта, трудно расслабиться. Не покидает ощущение, будто все окружающее — временное. Или… попросту ненастоящее. Мужчина, любовь которого похожа на одержимость. Маленький голубоглазый мальчик, который только и ждет, когда я обращу на него внимание, возьму на руки и поцелую.

Неужели их любовь и преданность я себе придумала?

Со стороны, говорят, виднее.

Я бы хотела, чтобы у меня был доверенный человек, который бы знал обо мне все, желал лучшего и давал исключительно ценные советы. Как в книжках и сериалах. В трудную минуту я бы убегала в уединенное место, там замирала бы перед какой-нибудь статуей или фонтаном, погруженная в мысли. Этот нужный человек появлялся бы словно из воздуха. Точно зная, где я и о чем именно думаю, и давал бы пару советов, меняющих все.

А я бы в ответ: «О, точно. Как я раньше не замечала?»

И тут же счастливый финал. Но, увы, в жизни таких людей не существует. Никто не может решить за меня, что такое мое собственное счастье. Никто не обладает моим жизненным опытом, не чувствует мою боль, не подозревает о моих потаенных мечтах. Не представляет, как важно для меня — засыпать в его объятиях. Ощущать всю ночь его руки на своей спине. И мечтать, что он мой. Только мой.

Теперь уже навсегда.

— Поля? О чем