История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

полемику между сторонниками запрета проституции (в частности, это различные женские движения) и теми, кто опасался, что криминализация проституции не уничтожит ее, а сделает подпольной, а значит, неконтролируемой. В докладе, в частности, отмечалось, что проституция в Швеции была напрямую связана с наркотиками; поэтому те, кто защищал проституцию в 1960-е годы, сегодня сомневаются в ее «освободительном» характере. Наконец, подчеркивалось, что проституция существовала лишь для удовлетворения мужчин — еще одно подтверждение того, что сексуальной революции 1960–1970-х годов не удалось «реально» освободить женщину.

На основании этого доклада был принят ряд запретительных законодательных мер. Новые положения не наказывают клиента (кроме случаев занятия сексом с несовершеннолетними), но позволяют обвинить в сводничестве собственников помещений, служащих для занятия проституцией. Вместе с эффективной деятельностью по реабилитации проституток{148} эти законодательные акты вызвали значительное снижение уровня проституции в начале 1980-х{149}. Также пресекалось сочетание секса с насилием, часто встречающееся в порнографических публикациях. Наконец, с 1982 года запрещены live shows; комиссия изучила клиентуру и пришла к выводу, что в основном это мужчины зрелого возраста, в особенности иностранные бизнесмены. Следовательно, «речь не шла о шведском культурном наследии, которое необходимо было охранять». Таким образом, пришел конец шведской специфике, имеющей международное реноме… На самом деле наблюдается если не полное угасание интереса к порнографии, имевшего место в 1960–1970-е годы, то по крайней мере ее банализация, и дебаты о сексе, разгоревшиеся в те годы, теперь сменились спорами о насилии во всех его проявлениях (в том числе сексуальном).

Грани частной жизни

Все же в практически прозрачном шведском обществе существуют скрытые стороны. Здесь есть свои немногочисленные, но строго охраняемые тайны. Это, например, насилие, формально наказуемое и повсеместно преследуемое, но существующее; это алкоголизм, область, в которой консенсус наиболее хрупок, а социальный контроль подвергается критике. Кроме того, ускользают от чужих взглядов некоторые ревниво охраняемые географические (дом, корабль, остров…), а также зачастую воображаемые поэтические пространства.

Насилие

В «приглушенном» шведском обществе, несмотря на то что насилие встречается так же часто, как и в других странах (и чуть реже, чем, например, во Франции), оно шокирует гораздо сильнее. Отсюда — упорство, с которым с ним ведется борьба, вплоть до самых частных моментов (запрет шлепков по ягодицам) и самых смехотворных (например, запрет на продажу военных игрушек, действующий с 1979 года). В 1978 году на выставке под названием «Насилие порождает насилие» выставлялись вперемешку так называемые жестокие комиксы, приводились сведения о детях, ежегодно гибнущих в автокатастрофах, статистические данные по наркотикам и т. д. Речь идет не о запрете насилия, а о его предупреждении; государство рассматривает открытое, публичное насилие как результат насилия в частной сфере, побоев родителей или жестоких игр. Если посмотреть глубже, насилие, внешнее или внутреннее, в частной сфере или в публичной, представляет собой угрозу для порядка, для согласия в обществе; оно является одним из последних неконтролируемых явлений в шведском обществе.

Алкоголизм

Еще одна неконтролируемая сфера — алкоголизм. Пить алкоголь в Швеции — не безобидное занятие. Того, кто пьет, преследует вязкое чувство вины. Не закоренелый пьяница, но средний швед, стоящий в очереди в Systembolaget (государственный магазин, торгующий алкогольной продукцией), старающийся не встретить соседей, с тщательно упакованными и спрятанными бутылками, — это как какой-нибудь мсье Дюпон, которого застукали на выходе из секс-шопа. Пить в Швеции — почти табу, особенно в общественных местах; официально приветствуется и поощряется умеренность и трезвость, пьянство осуждается и презирается, продажа алкоголя резко ограничена. Таким образом, в Швеции крайне редко пьют в общественных местах; не только потому, что цены на алкоголь очень высоки, но в особенности потому, что пьющий ловит на себе косые взгляды и чувствует глухое, но неотвязное осуждение. Алкоголь разрешен и даже приветствуется в строго определенных случаях, например в Иванов день или в праздник раков в августе и т. п.; впрочем, в эти дни пьют, чтобы напиться. По официальной морали, абсолютно неприлично пить у себя дома, без «общественного» повода, по сути, без какого-то ритуала общения. Ежедневный аперитив или бокал красного вина становятся секретными привычками, вызывающими чувство вины и предосудительными.

Чрезвычайную строгость шведского законодательства в отношении алкоголя (очень высокие штрафы за вождение автомобиля в нетрезвом виде, вина начинается с 0,5 грамма алкоголя в крови; запрет на продажу алкоголя лицам, не достигшим 21 года, хотя совершеннолетие наступает в 18 лет, и т. п.) лишь на основе статистических данных понять невозможно. В пересчете на чистый спирт потребление алкоголя в Швеции в 1979 году составило 7,1 литра на одного взрослого человека, а во Франции –17 литров. Швеция занимает примерно двадцать пятое место в мире по потребленйю алкоголя. Суровость законов становится понятной, если обратиться к истории. Задолго до наступления XX века производство и продажа алкогольной продукции уже были регламентированы. Однако в начале XX века движение за трезвость, имевшее очень большое влияние в парламенте, заставило его принять единственный в мире закон, известный как «система Братта», или «гётеборгская система», согласно которой спиртное отпускалось по талонам. До сих пор алкогольный вопрос в политических дебатах — ни одна проблема не обсуждается так страстно — в значительной степени объясняется влиянием членов Лиги трезвости, доля которых в парламенте выше, чем в обществе в целом. Не так давно каждый третий парламентарий был членом того или иного общества трезвости, а подобные общества остаются традиционными инкубаторами для политических деятелей.

Тем не менее алкоголь выступает одной из причин нарушения общественного согласия. Единодушное осуждение алкоголя — лишь видимость: в своей частной жизни шведы охотно нарушают порядок. Как и прежде, люди хвастаются способностью много выпить, а шутки про алкоголь — одна из излюбленных тем телевизионных скетчей.

Наркотики

Борьба с наркотиками, наоборот, сплачивает общество. В отличие от Испании, в Швеции не разрешен даже гашиш, а начиная с 1968 года политика борьбы со злоупотреблением наркотическими веществами становится все более жесткой. Нарушение шведского противонаркотического законодательства карается десятью годами тюрьмы. В Швеции также не различаются «легкие» и «тяжелые» наркотики. Токсикоманов по сравнению с алкоголиками меньше.

Насилие, алкоголизм, наркомания — вот три главных «отклонения» в шведском обществе. Это последние не полностью контролируемые области, последние нарушения в обществе, освобожденном от прежних табу.

Воображаемое

Где же в таком коллективистском обществе можно укрыться от посторонних взглядов? В загородном доме sommarstuga, что можно перевести как «хижина», где-нибудь в лесу или на берегу озера. Этот домик, как остров, остается преимущественно частным пространством, закрытым и личным. Э. Мунье в своих «Скандинавских заметках»[211] писал: «Люди, населяющие самые коллективистские страны — Россию, Германию, Швецию, — живут поодиночке». В самом деле, мечта любого шведа —