История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

Задолго до «сексуальной революции» 1960–1970-х годов в исключительно частном характере этой сферы была пробита брешь — появилось сексуальное просвещение. Действительно, еще в 1933 году была создана некоммерческая Национальная ассоциация сексуального воспитания (RFSU{143}). Ее целью было «создать общество без предрассудков, толерантное и открытое проблемам секса и жизни вдвоем». Первоочередной задачей была не столько либерализация секса, сколько борьба с венерическими заболеваниями и абортами. Однако с этого момента акцент делается на сексуальном просвещении и постепенной отмене табу. В 1938 году новый закон о контрацепции и об абортах отменял запрет на пропаганду и продажу противозачаточных средств, существовавший с 1910 года. Были внесены изменения и в положения закона об абортах{144}. В 1942 году рекомендуется проводить уроки сексуального просвещения в школах, а в 1955 году они становятся обязательными. Конечно, поначалу подход к этому вопросу в школах был достаточно консервативен (интимные отношения в браке обсуждались лишь с точки зрения продолжения рода). Однако очень скоро именно секс — или, как называла его газета Le Monde в декабре 1973 года, «жизнь вдвоем» — стал изучаться в классах начиная с семилетнего возраста{145}. Подчеркивается, что «акт любви должен быть основан на чувстве взаимной склонности и взаимоуважении»; затрагиваются и такие секретные вещи, как «онанизм, фригидность, гомосексуальность, контрацепция, венерические болезни и даже удовольствие». Сопутствующие меры не заставили себя долго ждать. Уже в 1946 году закон обязал все аптеки продавать контрацептивы. Позже, в 1959 году, контрацептивы разрешили продавать не только в аптеках: секс выходит в общественные места в прямом смысле слова. Наконец, в 1964 году реклама противозачаточных средств (под патронажем RFSU) наводнила газеты и журналы. Сначала предполагалось, что эта реклама будет носить информативный и даже технический характер, но очень скоро она стала веселой и привлекательной. Дело в том, что цель у нее двоякая: конечно, проинформировать, но и продать. В результате секс очень быстро покинул область презервативов и гигиенических прокладок и стал основой рекламы всех видов потребительских товаров.

Отмена цензуры

Демифологизация секса, изначально продиктованная заботой о здоровье, а также борьбой с нищетой и невежеством, в 1960-е годы сопровождалась дебатами о цензуре. Снятый в 1951 году, а в 1957-м вышедший на мировой экран фильм «Она танцевала одно лето», в котором жарко обнимаются обнаженные по пояс Фольке Сундквист и Ула Якобсон, имел скандальный успех и способствовал установлению репутации Швеции как страны, в которой процветает сексуальная свобода. В 1963 году цензура пропускает фильм Бергмана «Молчание», несмотря на его смелость, но фильм Вильгота Шёмана «491» выходит на экраны лишь после того, как из него была удалена сцена, в которой молодые люди заставляют проститутку совершить половой акт с собакой. Цензурирование вызвало ожесточенные дебаты, и в результате в 1964 году фильм был разрешен к показу в полном виде. В 1965 году на экранах начинают показывать гомосексуальные сцены. Наконец, с появлением фильма того же Шёмана «Я любопытна» пали все табу для секса в кино. Фильм вызвал полемику, в результате чего он был запрещен для просмотра детям, но не подвергся цензуре. С этого момента начали создаваться бесконечные комиссии для изменения законодательства, так как все границы, казалось, были перейдены. Распространялись фильмы по сексуальному просвещению — например, «Язык любви», касающийся женского оргазма, потом, в 1971 году, «Еще о языке любви», в котором среди прочего показывались мужские гомосексуальные сцены и секс людей с ограниченными возможностями. В конечном счете в том же году цензура была полностью отменена, за исключением сцен чрезмерного насилия.

Порнография

Порнография для сексуальной революции 1970-х годов была тем же, чем сексуальное воспитание — для 1940–1950-х. Возможно, это непосредственное проявление сексуальности, потому что, в отличие от эротики, в ней нет никакого посредника между зрителем и объектом его желания. Ничто не скрывается, все показывается. В связи с этим интересно отметить, что в шведской литературе не существует такого жанра, как эротический роман, нет ни «Жюстины», ни «Истории О.»; ничего эквивалентного произведениям Жоржа Батая, маркиза де Сада или даже «Нескромным сокровищам» Дени Дидро. Легкая либертинская литература датируется XVIII веком, когда Швеция была «Северной Францией». При этом в шведской литературе — в частности, в литературе о сексе — не используется преуменьшение, подразумеваемое или скрытое содержание; она либо попросту порнографическая, либо учебная. Порнография, следовательно, представляет собой некий закат фантасмагорического воображения, метафорического описания тела. Фантазии — из мира тайны или возможного; их реальное (live show) или же иконографическое представление устраняет какую-либо медиацию, все воображаемое, а иногда и трансгрессию. Вероятно, именно поэтому порнографическая литература кажется такой повторяющейся и неоригинальной. Учебные пособия по сексу показывают его техническую сторону; порнографические журналы демонстрируют, по сути, то же самое с некоторыми псевдоизвращенными вариациями.

Право на удовольствие

Сексуальная революция устранила последние табу. После права на получение сексуальной информации провозглашается право на получение удовольствия от секса. Равенство обязывает убрать любые ограничения: любое сексуальное поведение легитимно, от гомосексуальности и вуайеризма до зоофилии. В юридическом плане исчезает понятие «посягательство на нравственность», его заменяет «преступление сексуального характера»{146}. Тем не менее откат назад последовал незамедлительно. Сексуальная революция 1960–1970-х годов при ближайшем рассмотрении оказывается в какой-то мере фиктивной: она уничтожила формальные запреты, но по существу не изменила традиционные схемы. Во всяком случае, так утверждали шведские феминистки, которые, в частности, не соглашались с тем, как порнографическая литература иллюстрировала отношения между мужчиной и женщиной. В связи с этим можно вспомнить такой случай. В 1964 году был создан журнал Expédition 66, этакий Playboy для женщин. Журнал прекратил свое существование очень быстро — за неимением читательниц, а особенно — из-за отсутствия моделей (редактор журнала Нина Эстин со своей истинно шведской честностью отказалась от поиска моделей в журналах для геев). После этого аудитория подобного рода литературы будет состоять в основном из мужчин.

Проституция

Прекрасную иллюстрацию этого отката и в особенности роли, которую в нем сыграло функционирование институтов, представляет собой проституция. Как ни странно, в начале 1970-х годов — то есть в момент, когда секс, по крайней мере внешне, перестает быть чем-то запретным, — наблюдается выраженный рост проституции в Швеции: в 1970–1972 годах только в Стокгольме насчитывалось более сотни «массажных салонов» или «ателье для позирования»{147}. Тогда же множатся выступления в защиту более свободной и менее завуалированной проституции. Эриксон в 1965 году выступает в поддержку легализации проституции и даже за социальное страхование секс-работниц.

В 1976 году создана комиссия по изучению проституции, а в 1980 году разрабатывается проект по социальной реабилитации проституток. Чрезвычайно подробный доклад, в котором проводится анализ всех звеньев проституции (проститутка, клиент, сутенер), вызвал