Думские речи. Войны темных сил - Николай Евгеньевич Марков

Другой весьма видный масон Освальд Вирт в своем философском докладе о «Посвящении и спиритуализме» 28 марта 1912 г. говорит, что связь «масонства с Люцифером, главой восставших ангелов, вполне приемлема». По мнению Вирта, Люцифер восстал против Бога и увлек за собой некоторых ангелов вследствие «вопиющих несправедливостей божественной администрации. В сущности, ангел Света (Люцифер) представляет собой дух Свободы. В этом смысле масонство вполне приемлет люциферианство»*. Был в истории и случай открытого признания масонством культа сатаны, когда члены тайных обществ в Риме в день Святой Троицы в 1889 г. несли плакаты с надписью: ‹Да здравствует Сатана, наш Царь› ("Evviva Satana, il Re noetro". См.: R. J. S. S. -1913. – № 2. – Р. 273).

* Доклад помещен: Alliance Spiritualiste. – 1912. – Март. Цит. по: R. J. S. S. -1912. – № 6. – Р. 334. – Примеч. Н. Е. Маркова.

«Литургия» Астарты

«Положительно, Сатана вошел в мозг наших современников», – пишет в своей новой книге «Черные мессы» французский оккультист Жеан Сильвиус (Sylvius Jehan. Messes Noires.). Заимствую из этой страшной книги несколько наиболее ярких сцен из жизни темного мира, но сперва приведу определение, сделанное автором, существенной разницы между культом Люцифера и поклонением сатане: «Поистине, Сатана есть бог нашей слабоумной эпохи, которая обожает его, даже не зная, и предоставляет небольшому числу боготворящих его в Духе и Истине адептов и мистиков совершенное познание его Бытия. Эти последние разделяются на две весьма различные разновидности.

Сперва люцифериане. Для них Люцифер, Ангел Света, не есть дух зла. Он бог добрый, сопротивляющийся Демиургу, Адонаи, Иегове Библии. Католицизм поддерживает и содержит вот уже двадцать веков это извращение: Иегова, бог добрый, и Люцифер, Зло воплощенное; из Люцифера, существа великолепного и светлого, католицизм сделал чудовищного Сатану, которого он нам показывает и описывает в ужаснейшем виде: безобразного, покрытого шерстью, рогатого, с хвостом сзади и с раздвоенными копытами на ногах.

Тем не менее, верно как раз обратное: добрый бог Католической церкви – это дьявол, а дьявол – это добрый бог.

Также люцифериане являются не только просвещенными и мистиками, обожающими своего Ангела Света в светлых капеллах, рассеянных по всему свету, но также и людьми действия, которые борются всеми средствами с Церковью и ее иерархией, разрушение и окончательное падение которых приведут к поражению испортившего творение и преследующего тварей обманщика Адонаи, Демиурга и к торжеству Люцифера, друга человечества, создателя всякой красоты, всякой гармонии и всякой поэзии» (с. 9-12).

«Другую категорию составляют сатанисты.

Для них Сатана есть именно Сатана, ангел падший, изгнанный с небес и борющийся с Богом.

Он первый и великий Восставший, первый и великий Побежденный, постоянно поднимающийся, исполненный все больших сил против создателя. Бог владеет небом, Сатана же владеет землею; он князь этого мира и его сокровищ.

Он есть истинный бог всех проклятых, всех лишенных наследства, несчастных, парий, горемык, изгнанников, вечных странников, бродяг, умирающих с голода, которые шлют свою неприязнь и свою ненависть к Небу и его Богу, осыпавшему благами, счастьем и радостью богачей, растолстевших от жизни счастливой и изнеженной в праздности и приятных наслаждениях.

Сатанист верит в католические догматы; но он обдуманно предпочел сатану, он отказывается от Бога и его будущего рая, он будет осужден, но тем хуже – или, скорее, тем лучше – вечный ад будет для него местом наслаждений, где он насладится присутствием своего господина.

В ожидании он надеется получить от него, великого возместителя убытков, немного от его земных сокровищ, почестей, славы и удач.

Так всецело и безусловно посвящает он себя Сатане, которого призывает и боготворит на шабаше в глубине лесов или в мрачных капеллах, где служится черная месса» (с. 12-15).

«Итак, – пишет Жеан Сильвиус, – под страхом подвергнуться насмешкам и ироническим улыбкам (ирония есть оружие глупых) моих современников, я утверждаю, что Сатана существует, что он постоянно, теперь, как и прежде, имеет своих поклонников, своих адептов, своих мистиков – лю-цифериан и сатанистов – и что под нашим небом, изборожденным авионами и волнами Т. S. F., празднуются шабаши и черные мессы, спариваются с людьми инкубы и суккубы72, короче говоря, происходят вещи, о которых не подозревает подавляющее большинство наших современников» (с. 15).

Автор описывает, как однажды маг гностиков Валентин водил его к люциферианам на «литургию» Астарты. Воплощенная Астарта, жрица Люцифера Флори София, совершенно нагая сидела на алтаре под изображением Люцифера. Ее помощник (коадъютор) и два диакона, окруженные дюжиной хористок, подготовляли церемонию, причем коадъютор перед началом «литургии» простерся ниц перед живой Астартой и поцеловал ее обнаженные ноги, а Флори София дала ему благословение.

«Тогда нача лась служба. Служащий провозгласил громким голосом: “Да будут прокляты Адонаи и Его Христос, да будет благословен Люцифер добрый бог!” Диаконы, сослужащие и все верующие хором повторили: “Да будут прокляты Адонаи и Его Христос, да будет благословен Люцифер добрый бог!”

Этот призыв был повторен три раза…» (с. 65).

«Гимн Астарте закончился славословием:

“Обладай нами, о Богиня, дабы мы укрепились и одержали победу в нашей борьбе против Адонаи, Его Христа, Его папы и Его священников, сообщников заблуждений и суеверий. Возьми нас, о Астарта, великая Богиня, Изиах, Истар, Танит; мы простираемся, мы тебя обожаем, мы тебя славим! Всегда твои! Слава, слава, слава в веке сем и во веки веков! Аминь, аминь!”» (с. 67).

Замечательна не столько сама «литургия» Астарте, сколько зверская расправа голой богини с одним из провинившихся рабов Люцифера. Вот что пишет Жеан Сильвиус: «Потом голосом властным и грубым она позвала: “Туфлис!” Депутат (парламента) поднялся в свою очередь и распростерся перед ней.

Тогда очень сухо сказала она ему:

– Собака, трус ты! Почему ты еще не внес законопроекта, который я тебе набросала, против священников Адонаи? Скоро будет год, что я жду; я теряю терпение.

Несчастный депутат лепетал смутные объяснения и, бросившись к ногам Флори Софии, покорно их поцеловал. Но она, внезапно оттолкнув скамейку, с силою поставила свои ноги на затылок упавшего ниц Туфлиса и, яростно попирая его, завопила:

– Пес, пес, гадкий пес, сейчас же разденься, голый, как червяк!

Туфлис поднялся, трепеща, и начал, как автомат, снимать смокинг и панталоны. Две хористки сорвали с него жилет и рубаху; он сам закончил, освободившись от кальсон, сапог и носков.

Потом, совершенно голый, с косматой грудою, толстым животом… он снова протянулся