«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

3, 11 и 18 октября 1923 г. На основании принятых решений, специальный советский представитель В. Копп, во второй половине октября 1923 г. отправившийся на переговоры с поляками, пытался «уговорить» польское правительство «предоставить свободный транзит по польским железным дорогам из советской России в Германию». Польскому руководству намекали и на то, что «возможен проход нескольких советских кавалерийских бригад в Германию через узкую полосу так называемого Виленского коридора, но что это отнюдь не явится враждебным по отношению к Польше актом». С советской стороны было оговорено: «Убытки населению будут немедленно покрыты, а вся операция продлится не дольше трёх дней. Формально поход будет самочинным актом, и ни советское, ни польское правительства не будут нести за него никакой ответственности». В обмен на согласие, польской стороне обещали «свободу рук» в Восточной Пруссии.

Так, одна авантюра порождала другую. Фантасмагорические планы переводились в реальную плоскость. Подобные переговоры к положительным результатам привести не могли. Оставалось идти с боями через Польшу на помощь революционной Германии.

План вооружённого выступления, принятый ЦК КПГ в сентябре 1923 г., в основном сводился к следующему. Пролетариат начинает выступление в Саксонии, поднимаясь на защиту «рабочего» правительства, в которое коммунисты должны были войти, и пытается использовать государственную власть в целях собственного вооружения. Одновременно под руководством компартии народные массы начинают борьбу по всей Германии. Всеобщая забастовка должна была перерасти во всегерманское вооружённое восстание. Весьма аморфный план вооружённого восстания. Из всего вышесказанного, как покажет развитие событий, удалось осуществить только вхождение коммунистов в правительство Саксонии.

Для руководства восстанием в Германии в конце августа была создана оперативная группа ЦК КПГ – Центральный революционный комитет («Копф»), который в начале октября переехал из Берлина в Дрезден.

21 сентября в Москве состоялось совещание ИККИ по германскому вопросу с участием представителей компартий Германии, Польши, Чехословакии, Франции и РКП(б). Выступивший на совещании сопредседатель ЦК КПГ Генрих Брандлер нарисовал слишком оптимистическую картину. Он явно преувеличил степень подготовленности КПГ к революционным боям, заявив, что пролетарские сотни насчитывают уже 250 тыс. человек и из них формируется 15 дивизий. Брандлер утверждал далее, что вопрос об оружии в основном решён. Захват власти ему казался делом лёгким и несомненным. Всего в рабочих боевых организациях по состоянию на октябрь 1923 г. насчитывалось 133 тыс. человек. Только от 10 до 20 % дружинников располагали огнестрельным оружием. В их распоряжении было всего 10–12 тыс. винтовок и 15–20 тыс. пистолетов.

Тем не менее, участники сентябрьского совещания приняли решение войти в «рабочее правительство Саксонии», «на деле провести вооружение 50–60 тысяч», а также «игнорировать генерала Мюллера» (назначен главнокомандующим рейхсвером в Саксонии). То же самое предлагалось сделать и в Тюрингии. По оценке участников совещания, положение в Германии было таково, что «…решающий момент наступит не позже, чем через четыре-пять-шесть недель».

Выступая на Пленуме ЦК КПГ в ноябре 1923 г. Эрнст Тельман скажет: «Мы очень серьёзно говорили в „М“, что нельзя играть с пролетарской революцией, если подготовка как политическая, так и военная не проведены как нужно. Брандлер говорил о дивизиях, а в действительности дело обстояло так плохо, что у нас даже не было возможности вооружить наших бойцов». Комиссией «М» («милитаристская») называлась Постоянная комиссия по работе в армии при Орготделе ИККИ. Представители так называемых «ультралевых» (ярлык «ультралевые» появился спустя несколько лет после описываемых событий) Рут Фишер и Аркадий Маслов потребовали поставить перед КПГ задачу борьбы не за рабочее правительство, а за диктатуру пролетариата в форме Советов. Зиновьев поддержал их призывы, которые позже будут названы «сектантскими и ошибочными».

Вернувшийся из Германии член РВС СССР и начальник снабжения РККА И. С. Уншлихт писал в своём отчёте от 29 сентября: «Реввоенсовет (Центральный революционный комитет. – Авт.) пока существует на бумаге. Нет ни политического, ни военного руководителя. Ни Брандлер, ни Вальтер (Ульбрихт – Авт.), не работают, а Гуральский[258] – лишь отрывочно». Представитель ИККИ А. Я. Гуральский под псевдонимом «Август Кляйне» с сентября 1921 г. находился в Германии (в 1923 г. введён в состав ЦК КПГ).

Отголоски выступления Тельмана, видимо, нашли свой отзвук в постановлении Политбюро ЦК РКП(б) от 4 октября. В тот день было принято решение послать в Германию «тт. Пятакова, Радека, Рудзутака и Куйбышева». Решение о включении в «четвёрку» Я. Э. Рудзутака не было выполнено из-за болезни последнего, а вместо В. В. Куйбышева в её состав был включён нарком труда В. В. Шмидт. Посылаемые товарищи должны были отдавать себе «…ясный отчёт в том, что главной опасностью в настоящий момент является несоответствие между революционной ориентировкой верхушки германской компартии, с одной стороны, и объективным положением и настроениями рабочих масс, с другой». Последующее развитие событий подтвердило правильность сделанных выводов.

Однако последующие фразы постановления Политбюро перечеркнули взвешенную оценку обстановки в Германии. Наиболее острой и неотложной задачей подготовки к восстанию была признана «…постановка перед верхушкой ГКП определенного срока и… подготовки восстания к этому сроку». И такой срок был назначен – «9 ноября с.г.», правда, с оговоркой, что этот срок является «лишь ориентировочным» и вопрос окончательного выступления должен решаться на месте германской компартией. Допускалась возможность и назначения «решающего выступления» раньше предусмотренного срока. Разве одного месяца было достаточно, чтобы подготовить вооружённое выступление по всей Германии?! Следовало говорить о серьёзной подготовке к выступлению, а уже потом вести речь о его сроках.

Во исполнение решения Политбюро в сентябре в Германию была направлена в секретную командировку от Разведупра группа лиц. Критериями для их отбора являлись наличие опыта командования частями и соединениями в годы Гражданской войны, а также высшего военного образования, полученного уже в советское время. Двое из них, А. Ю. Гайлис (Валин) и Я. М. Жигур, окончили Военную академию РККА в том же году. В. А. Кангелари[259] выпустился из Военной академии за год до этого. Э. К. Эсбах[260] только начинал учиться в Военной академии РККА. Комдив В. Р. Розе[261] Военную академию им. М. В. Фрунзе окончил только в 1930 г. А. И. Гурвич, входивший в число командированных в Германию, в 1923 г. выпустился из Высшей военной школы связи. В состав группы вошли также командиры РККА Стецкий[262], Карпов[263], Медведев[264], Оханский[265] (данные об их военном образовании отсутствуют).

Решение о направлении в Германию группы советских военных инструкторов было явно запоздалым, учитывая оговорённый ориентировочный срок восстания, и опять-таки скоропалительным и неподготовленным. Рассчитывать на достижение положительного результата в течение месяца от столь ограниченного числа командиров, ни разу не бывавших в Германии и не знавших ни языка, ни специфики страны, было чистейшей авантюрой.

Командированные прибыли в Германию с советскими паспортами, где перешли на нелегальное положение. Причём переход этот далеко не для всех был подкреплён легализационными документами. Командиры РККА были