Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

мощности, что не только дает экономию эксплуатационных расходов примерно на 1 млрд, долларов, но и снижает необходимость инвестиционных расходов. Удивительно получается! Когда мировое экономическое сообщество семимильными шагами идет к интеграции, к объединению крупных фирм, у нас реанимируют ярлыки типа «монополизм», призывают к борьбе с ним до последней капли крови. А монополизм можно сделать явлением технологическим, всего-навсего децентрализовав проблему распределения электроэнергии. В разговорах о борьбе с монополизмом я усматриваю попытку посягнуть на безопасность государства. В моем понимании, Единая энергосистема — это кровеносные сосуды одного единого и неделимого организма, каковым является Россия.

Выступая принципиально против приватизации, я не мог не признать, что принятые в спешке, один за другим Законы о предприятиях и объединениях, об изменении роли Министерства топлива и энергетики РФ, а также Указ Президента РФ № 721 лишали нас возможности сохранить энергетику страны в форме единой системы. Тогда я стал искать ответ на вопрос: «А как можно сохранить централизованную систему управления электроэнергетикой при любой форме собственности?»

Как мне представлялось, в каждом субъекте Российской Федерации надо было создать такую структуру, которая могла бы самостоятельно решать проблемы обеспечения электроэнергией на уровне своего региона. А Центр, делегировав большие права регионам, должен оставить у себя возможность управлять ими через финансы, экономику, кадры и другие рычаги.

Обдумав все, как следует, я пришел к заключению, что у нас остается только один путь — через акционирование. Не действовать, когда приходит время, значит, себя погубить. Во исполнение и развитие Указа № 721 нами в срочном порядке был подготовлен проект Указа Президента РФ № 923 от 15 августа 1992 года «Об организации управления электроэнергетическим комплексом Российской Федерации в условиях приватизации». Большую помощь в подготовке проекта Указа нам оказал заместитель председателя ГКИ Петр Петрович Мостовой, который впоследствии длительное время являлся членом совета директоров РАО «ЕЭС России».

В Указе № 923 был заложен основополагающий принцип о принадлежности системообразующих сетей 220, 330, 500, 750 и 1150 киловольт центральному акционерному обществу без права их приватизации. Для завершения этой работы нам надо было перевести в акционерные общества каждую энергосистему и электростанцию, чтобы полученные от них контрольные пакеты акций сконцентрировать в каком-то московском центральном органе. Министерство топлива и энергетики РФ этого сделать не могло. ГКИ мог бы, в принципе, управлять пакетом акций, но это не входило в его функции. Тогда было предложено создать Российское акционерное общество (РАО) «ЕЭС России», передав ему в собственность всю системообразующую сеть, которая до этого времени была государственной.

Для того чтобы все энергосистемы были в равных условиях, было предложено выделить в самостоятельные акционерные общества (юридические лица) все ГРЭС мощностью 1 млн. кВт и выше. То же самое надо было проделать и с гидростанциями мощностью 300 МВт и выше с выведением их из подчинения региональных энергосистем. Эти электростанции стали на оптовом рынке электроэнергии страны самостоятельными юридическими лицами. Параллельно проводилось акционирование региональных энергосистем с предоставлением части акций коллективу и передачей контрольных пакетов (49, 51 или 100%) в уставной капитал РАО «ЕЭС России», которое становилось собственником электросети с системой диспетчерского управления и контрольных пакетов акций своих дочерних компаний — AO-энерго и АО-электростанций. Так мы нашли форму управления, которая дала возможность сохранить Единую электроэнергетическую систему России.

Американские специалисты неоднократно высказывали мне свое удивление: как нам удалось в такое короткое время провести эту гигантскую работу, не дав развалиться Единой энергетической системе? И действительно, в результате напряженной и оперативной работы — всего лишь за две недели! — руководством и специалистами Комитета по электроэнергетике Минтопэнерго РФ, был подготовлен важнейший, можно сказать, судьбоносный для энергетики России закон.

Провал экономической стратегии «команды Гайдара» стал очевиден уже к началу лета 1992 года. По официальным данным, в стране за первые пять месяцев национальный доход сократился на 17%, промышленное производство — на 13%, розничный товарооборот — на 44%, реальные доходы населения — на 40–50%. Тяжелое положение с капитальными вложениями сложилось и в ТЭК России.

К маю 1992 года Владимир Михайлович Лопухин должен был разработать единую концепцию реформ в ТЭК. Согласно предложенной им концепции, правительство должно было оставить за собой право регулирования цен на газ и электроэнергию, а цены на нефть сделать свободными. Против этого предложения выступил министр экономики РФ Андрей Алексеевич Нечаев, считавший правильным осуществление административного регулирования всех цен в ТЭК и плавное их повышение. Ельцин не одобрил концепцию Лопухина, что, по всей вероятности, стало одной из причин его отставки с поста министра топлива и энергетики. В мае мы отмечали день его рождения. В. С. Черномырдин поздравил именинника и подарил ему кейс. А на другой день появился приказ об освобождении Лопухина от занимаемой должности.

Заместителем Председателя Правительства России по топливно-энергетическому комплексу Указом Президента РФ 30 мая 1992 года был назначен Виктор Степанович Черномырдин с возложением на него обязанностей министра топлива и энергетики РФ. Назначение Виктора Степановича породило у нас, энергетиков, большие надежды на изменения в экономике страны в лучшую сторону. Мы верили в него. Он был «наш».

Виктор Степанович управлял нами оперативным способом, появляясь в министерском кабинете лишь для проведения необходимых встреч и совещаний. Месяцев семь или восемь обязанности министра топлива и энергетики РФ исполнял первый заместитель министра Эдуард Вячеславович Грушевенко.

В. М. Лопухин, если не принимать в расчет его непрофессионализм, умел прислушиваться к чужому мнению, стремился найти точки взаимопонимания. В электроэнергетику он не вмешивался: ему больше импонировали проблемы, связанные с нефтегазовой промышленностью. Поэтому я был полностью свободен в выборе главных направлений своей деятельности — как текущей, так и перспективной. Но многих энергетиков раздражала некомпетентность Владимира Михайловича. По сравнению с предыдущими руководителями энергетической отрасли страны выглядел он, конечно, бледно. Вокруг его имени шли разные толки, хотя он был достойным человеком.

Исчерпывающую характеристику Лопухину дал в интервью «Общей газете» (26 августа 1999 г.) Виктор Степанович Черномырдин: «Первоначально министром топлива и энергетики был Лопухин — молодой парень, который до того работал советником в каком-то управлении Госплана России. Вот он нас первый раз собрал на совещание. Там сидят союзные еще министры, обсуждают, как обычно, ситуацию по топливу: что обеспечивать, как заготавливать, куда складировать. Лопухин сидит и, по глазам вижу, ничего не понимает. Я после совещания попросил остаться и говорю ему: «Слушай, хочу тебя откровенно спросить, как ты сюда попал? Как ты мог за это взяться?»

Проект Указа Президента РФ и учредительные документы РАО «ЕЭС России» мы готовили уже после отставки Владимира Михайловича. Прежде чем направить на регистрацию подготовленные учредительные документы по созданию РАО «ЕЭС России» В. С. Черномырдин собрал у себя совещание. На это совещание были приглашены я как