Комплект книг Дианы Машковой - Георгий Гынжу

– Почему ты не надела зимнюю обувь? – От одного взгляда на голые лодыжки ребенка Катю начинало знобить.

– У меня ее нет. – Девочка с вызовом взглянула на свою провожатую. Та решила не реагировать: не хватало только стать объектом примитивных манипуляций. Понятно, что обувь в московском детском доме всем детям выдают по сезону. Другое дело, что ботинки могли не нравиться Юле, и поэтому девочка отказывалась их носить.

– Так можно застудиться.

– Я никогда не болею, – Юлька расстроилась, что попытка развести Катю на обновку не прокатила, – обо мне не беспокойся.

Они еще немного помолчали, всё с бо́льшим трудом пробираясь сквозь нарастающую бурю. Все-таки февраль – пора метелей и злых ветров.

– А почему мы не на машине? – Юля капризно поджала губы. – Погода ужасная.

– Мне больше нравится на метро, – Катя старалась не реагировать на то, что реплика была предъявлена как претензия, – к тому же в такую погоду обязательно соберутся пробки и можно простоять три-четыре часа.

– Зато в тепле!

– Если одеваться как следует, холодно не будет.

– Ну да, – Юлька презрительно сощурилась, – это когда есть что надеть. А сиротская одежда – это полный отстой!

– Куртка у тебя совсем не похожа на сиротскую, – от наивных попыток девочки разжалобить стало досадно: принимает за очередного спонсора, с которого надо как можно больше получить, – и вообще, я не заметила, чтобы ребята в детском доме были плохо одеты. Все такие разные, модные.

– Куртку мне папа подарил, – огрызнулась Юлька.

– А-а, вот оно что, – участие отца стало для Кати открытием: не думала, что он общается с дочерью, которую отказался забрать в свою семью, – и давно вы в последний раз виделись?

– Не помню, – Юлька сразу закрылась и опустила глаза, – он редко приходит. Может, раз в пару месяцев.

– И о чем вы с ним говорите?

– Ни о чем, – девочка отмахнулась, – спрашивает об учебе. Ругает за плохие оценки. Задолбал уже своими нотациями!

Юля наконец приподняла маску и на одно мгновение стала самой собой. Не пыталась разжалобить Катю, не манипулировала, просто с нескрываемой болью рассказывала о встречах с отцом. И именно этот рассказ вызывал самое глубокое сочувствие Кати. Она не понимала, как мог человек, который собственными руками выпихнул ребенка в детдомовский ад, требовать от дочери успехов и достижений. Неужели он не понимал, что Юля попала в беду, потеряла все, что имела? Ее боль и тоска по матери мешала не только учиться, но и просто нормально жить.

– Ты ему говорила, что в детском доме трудно учиться? Это же не семья, в которой ребенок может быть спокоен и уверен в завтрашнем дне.

– Он не понимает! – Юлька злилась. – Думает, здесь лучший в мире санаторий. И детям просто зашибись – с утра до ночи концерты, развлечения, праздники. Он только и знает, что меня ругать.

– За что еще? – Катя не верила своим ушам.

– За то, что я растолстела. За то, что плохо выгляжу. За то, что редко пишу матери. За то, что не жалею его – опять он остался без работы, и ему не на что содержать семью. А я все что-то выпрашиваю: то куртку, то мобильный телефон.

– И он покупает?

– Нет, конечно, – Юлька раздраженно мотнула головой, – только на день рождения и на Новый год делает подарки. А я заранее начинаю просить, чтобы не притащил какой-нибудь ерунды. Типа мячика или куклы.

– А ты, – Катя почувствовала ком в горле, – ты хотела бы вместо этого жить с ним, в его семье?

– Меня никто не спрашивал, – Юлька зло сверкнула глазами, – какая разница, чего я там хочу? Он никогда не позовет.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что жизнь – это боль.

Юлька подняла на свою провожатую усталый взгляд – и детские губы растянулись в мертвой улыбке… Только сейчас Кате впервые стало по-настоящему страшно. Она еще ничего не сделала для Юли, не успела ни принять, ни защитить. А уже не была уверена, что сможет разделить с ребенком его судьбу, что сможет принять на себя и вынести ту страшную боль, которая раздирает изнутри эту маленькую большую девочку.

Глава 2

Катя металась по квартире в ожидании Влада. Дети были накормлены, младшая помыта и уложена, старшая сидела за компьютером и писала реферат. Квартира сияла, в духовке остывал ужин. Она все приготовила, все предусмотрела – оставалось только дождаться мужа. Катя ничего не могла с собой поделать: словно просила прощения у семьи за то, что привела в дом чужого ребенка. За выходные она сама смертельно устала и видела, как утомились дети и муж. Ничего такого особенного Юля не делала, но присутствие постороннего человека в доме напрягало. Нужно было придумывать, чем занимать девочку, чтобы та не скучала, и при этом не превращать выходные в бессмысленный праздник и дождь подарков – Катя самой себе обещала, что не станет идти на поводу у Юльки, не превратится в очередного спонсора. Ей важно было нащупать путь к отношениям. Но это оказалось непросто – Юля была мастером манипуляций. Она каким-то чудом развела Влада на его старый смартфон, поменялась с Настеной вещами и забрала у Машуни одну из любимых мягких игрушек. Непонятно только, зачем она ей? Все это было совершенно не жалко и отдавалось добровольно, но у Кати внутри поселилось неприятное чувство, что защищать придется своих домочадцев, а не Юлю. К вечеру воскресенья она мечтала только об одном – чтобы поскорее отвезти девочку обратно в детский дом и, наконец, отдохнуть.

– Ты в следующую пятницу во сколько за мной приедешь?

Катя вздрогнула – она оказалась не готова к такому вопросу.

– Я позвоню, – неопределенно ответила Катя, и Юля вышла из машины.

Все время по дороге домой Катя думала о том, что на эту девочку ей не хватит любви. Самой в детстве дали так мало, что теперь просто нечего отдавать. Решение привести в дом чужого ребенка было ошибкой. Катя переоценила свои возможности, а пострадают в итоге все.

Бесконечные страшные сюжеты копошились в мозгу. Как ни пыталась Катя их подавить, они упорно вылезали с подкорки и собирались в конкретные картины. Вот мама Юли освобождается из тюрьмы, появляется у них на пороге и требует денег на наркотики. Вот Юля приводит в их дом своего старшего брата, и, пока семья мирно ужинает, он ворует ключи от квартиры. Вот ее дядя выслеживает Настену с маленькой Машей в парке… Катя не знала, почему должно быть именно так, но устоявшиеся в обществе и усвоенные ею стереотипы давили на мозг, заставляли верить в реальность страшных фантазий. Она с трудом отделяла образ ребенка от истории ее семьи. Умом понимала, что Юля не виновата в том, что у них не сложилась жизнь. И отвечать уж точно не ей. Но все равно тревога Кати, от которой холодела спина и липким потом покрывались ладони, зашкаливала…

Наконец в замочной скважине провернулся ключ. Влад вернулся с работы.

– Привет, – Катя подошла к мужу и прижалась щекой к холодному пальто, на котором таяли снежинки.

– Здравствуй, – он поцеловал Катю в макушку и отстранился, снимая мокрое пальто, – ты написала сообщение, что хочешь поговорить.

– Да, – Катя никак не могла решиться, – ужинать будешь?

– Давай.

У Кати оказалось еще несколько минут форы – пока она наполняла Владу тарелку, резала хлеб и наливала чай.

Влад сел за стол и посмотрел вопросительно.

– Может, сначала поешь? – робко продолжила Даша.

– Рассказывай. – Влад взял вилку с ножом и начал есть.

– Похоже, мы не справимся с Юлей, – проговорила Катя.

– Угм. – Влад кивнул, не переставая жевать.

– Я с трудом пережила эти выходные, – Катя нервно сглотнула, – я не смогу. Невыносимо смотреть, как она всеми манипулирует. Я переоценила свои возможности, не получается из меня благодетель…

– Маленькая моя, – Влад посмотрел на жену с сочувствием, – ты просто себя накручиваешь. Юля только вчера уехала. Остынь, отдохни.

– Но ты же сам был против того, чтобы она к нам ходила в гости!

– Ну и что, – Влад пожал плечами, – я просто ее не знал. Совершенно нормальная девочка.

– Да?! – Катя подскочила как ужаленная. – Она просто к тебе подлизывалась! Хотела понравиться. За это ты ей свой смартфон подарил?

Влад бросил вилку и нож на тарелку и многозначительно посмотрел на жену. Такого осуждающего и злого взгляда