Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

лишь изнутри собственными силами Польши, «мощной, свободной и независимой». Говоря о восточных границах Польши, Сталин напомнил союзникам, «что линия Керзона придумана не русскими»: «Авторами… являются Керзон, Клемансо и американцы, участвовавшие в Парижской конференции 1919 года». Что же, задал Сталин риторический вопрос, «вы хотите, чтобы мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо? Этак вы доведете нас до позора. Что скажут украинцы, если мы примем ваше предложение? Они, пожалуй, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надежными защитниками русских и украинцев, чем Керзон и Клемансо». И Рузвельт, и Черчилль согласятся с «линией Керзона» в качестве восточной границы Польши. Сталин в ответ решится отступить от линии Керзона в некоторых районах на 5–8 км в пользу Польши.

По вопросу о формировании польского правительства и Рузвельт, и Черчилль будут настаивать на создании правительства национального единства. В этой связи Сталин обратил внимание союзников на сопротивление, которое начали оказывать Красной армии части Армии Крайовой, подконтрольной лондонскому правительству, именовавшие себя «силами внутреннего сопротивления». «Военные люди всегда будут поддерживать то правительство, которое обеспечивает порядок и спокойствие в тылу, без чего невозможны успехи Красной армии», — сказал Сталин, и этот тезис был поддержан собеседниками. Сталин сделал союзникам шаг навстречу, признав «желательным пополнить Временное Польское Правительство некоторыми демократическими деятелями из эмигрантских польских кругов». Одновременно Рузвельт и Черчилль подтвердили, что в этом случае «будет ликвидировано лондонское правительство» Польши[1653]. Признавалось желательным проведение и всеобщих выборов «для организации постоянных органов государственного управления». В конечном итоге союзники примут Декларацию о Польше.

Союзники договорятся о реорганизации действующего ныне в Польше Временного правительства, его названии (Польское временное правительство национального единства) и проведении свободных выборов на основе всеобщего избирательного права при тайном голосовании[1654].

Помимо вопроса о восточных границах Польши по линии Керзона, будет поставлен вопрос и о западных ее границах. Советская делегация внесла на рассмотрение глав государств «советский проект по Польше», которым предлагалось считать, что западная граница Польши должна идти «от г. Штеттин… далее на юг по р. Одер, а дальше по р. Нейсе (Западной)»[1655]. Рузвельт и Черчилль будут возражать. Рузвельту покажется, зафиксирует стенограмма, «что перенесение польской границы на западную Нейсе мало оправдано», а позднее он заявит, что сейчас «лучше бы ничего не говорить о границах Польши». Рузвельта поддержит Черчилль, заключивший, что «этот вопрос должен быть решен на мирной конференции»[1656]. В конечном итоге стороны согласятся зафиксировать в декларации обтекаемую формулу о планируемых для Польши «существенных приращениях территории на севере и на западе»[1657]. Сталин, однако, как мы увидим, продолжит гнуть свою линию с целью обеспечить Польше максимальные территориальные приобретения за счет Германии.

* * *

Обсуждались на конференции и другие вопросы, в частности — о Югославии. «Маршалу Тито и д-ру Шубашичу» рекомендовалось, чтобы «соглашение Тито — Шубашич было немедленно приведено в действие и было создано новое правительство на основе соглашения»[1658].

«Между великими державами были и будут разногласия», — скажет Рузвельт на одном из заседаний в Ялте. «Будет ли мир построен на прочных основах, зависит от дружбы и сотрудничества трех великих держав… Три великих державы должны проявить известную готовность к подчинению интересам общего дела… всегда можно найти путь к разрешению споров», — заявит Черчилль на другом. «Мы не допустим опасных расхождений между нами», — поддержит Сталин. Урок Ялты заключается в этом опыте конструктивного взаимодействия трех масштабных политиков, осознававших непригодность односторонних действий в качестве инструмента мировой политики и нашедших возможность, отстаивая интересы собственных стран, пойти на самоограничения для достижения общей цели.

У. Черчилль, Ф. Рузвельт и И. В. Сталин на Ялтинской конференции глав трех держав

4–11 февраля 1945

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1693. Л. 53]

У. Черчилль, Ф. Рузвельт и И. В. Сталин на Ялтинской конференции глав трех держав

4–11 февраля 1945

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1693. Л. 45]

13 февраля Сталин получит от Рузвельта короткое приветственное послание: «Я уезжаю весьма ободренным результатом совещания между Вами, Премьер-Министром и мной. Народы мира, я уверен, будут рассматривать достижения этого совещания не только с одобрением, но и как действительную гарантию того, что наши три великие нации могут сотрудничать в мире так же хорошо, как и в войне» [1659].

17 февраля послание Сталину отправит Черчилль. В нем он сочтет необходимым выразить «горячую благодарность за гостеприимство и дружеский прием». «На нас произвело глубокое впечатление большое искусство организации и импровизации, благодаря которым конференция протекала в такой приятной и располагающей обстановке», — начнет он. «…Ни одна из предыдущих встреч, — продолжит Черчилль, — не показала с такой ясностью тех результатов, когда главы трех правительств встречаются друг с другом с твердым намерением смело встретить трудности и преодолеть их… Я исполнен решимости, — добавит британский премьер, — так же как Президент и Вы, как я уверен, не допустить после победы ослабления столь прочно установившихся уз дружбы и сотрудничества. Я молюсь, — завершит Черчилль прочувствованное послание, — о даровании Вам долгой жизни, чтобы Вы могли направлять судьбы Вашей страны, которая под Вашим руководством показала все свое величие, и шлю Вам свои наилучшие пожелания и искреннюю благодарность»[1660]. Сталин отреагирует коротко: «Получил Ваше послание от 18 февраля. Очень рад, что Вы остались довольны условиями в Крыму» [1661].

Заверениям в «вечной дружбе», прозвучавшим в Крыму и вскоре после него, очень скоро предстояло пройти проверку на прочность.

Послание И. В. Сталина У. Черчиллю в ответ на его благодарность за дружеский прием в Крыму

20 февраля 1945

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 271. Л. 139. Автограф В. М. Молотова]

«…Вступление в длительный период подозрений, обвинений и контробвинений и противостоящих друг другу политических курсов». Отношения союзников накануне капитуляции Германии

Вскоре после завершения Крымской конференции и в значительной степени под впечатлением от ее итогов Турция 23 февраля объявит войну Германии и Японии. Потепление, кульминацией которого можно считать Ялту, вскоре сменится похолоданием в отношениях союзников. Приближение конца войны отодвигало на задний план сплачивавшее их начало — противостояние общему врагу — и выдвигало на первый план задачи послевоенного урегулирования, прежде всего в Европе. В повестку дня возвращалось множество идеологических, геополитических, социокультурных противоречий, разделявших стороны. Судя по всему, все участники процесса сочли в конечном итоге более эффективным достижение стоящих перед собой задач более