Сын змеи - Рони Ротэр

все сильнее. Гилэстэл не знал, что делать. Он не привык иметь дело с детьми, и терпеливо ждал, когда королева предпримет что-то, чтобы ребенок от него отвязался.

— Та!!! — кричал принц и топал ногами, вцепившись в князя. — Но!

Но королева, конечно же, в большей степени ценила свое дитя, чем нервы двоюродного племянника её мужа.

— Он хочет, чтобы ты стал его лошадкой, — засмеялась королева.

Гилэстэл в растерянном недоумении взглянул на неё, потом на нянек, которые с хитрым блеском в глазах исподволь наблюдали за его действиями.

— Но! Но!! — канючил принц все громче и тоньше, ухватившись за полу его белоснежного камзола.

Положение спас Астид.

— Позвольте мне, Ваше величество! — рассмеявшись, поклонился он королеве, и, опустившись на четвереньки, закинул капризничающего принца себе на спину.

— И-и-и! — полукровка замотал головой, заржал, как заправский пони, и побежал по лужайке. Принц, ухватившись за черные волосы, визжал и выл от восторга. Фрейлины и королева покатывались со смеху. Щеки и ладони Гилэстэла покрылись неровными красными пятнами. Красивое лицо передернула гримаса возмущения.

А Астид возился с малышом, то становясь для него проворным послушным конем, то рычащим драконом, погибающим под мечом храброго воина. Или, нанизав на щепочки цветы мальвы, и приделав к ним головки-бутоны, показывал, как танцуют на балу дамы в пышных платьях. Наскакавшись вдоволь, принц уснул прямо в руках у полукровки, зажав в кулачке мальвовую куколку.

Эльфки смотрели на Астида, который нес спящего принца к матери, почти с обожанием. Гилэстэл — удивленно. Передав сына одной из фрейлин, королева с признательностью взглянула на Астида.

— Сарлис такой непоседа. Он тебя сильно утомил?

— Что вы, Ваше величество! — искренно улыбался Астид. — Нисколько. В свое время я был лишен радости детских игр. Позвольте мне познать её сейчас. К тому же, Его высочество веселый и славный мальчик, и очень мне по душе.

Тасарнаэль благожелательно кивнула.

— Я буду рада тебе, Астид.

Провожая их, королева сделала знак Астиду. Тот остановился, и Тасарнаэль, с сочувствием глядя в его лицо, негромко произнесла:

— Гилэстэл рассказал мне твою печальную историю. Как королева, я могу помочь тебе в поиске твоей матери. Если она жива и в Маверрануме, её отыщут. Уверена, что совершенно исключительные обстоятельства заставили её поступить с тобой так.

Астид побледнел. Он мог увидеть свою мать, узнать, кто она. Заглянуть ей в глаза и задать вопрос. Тасарнаэль ждала ответа.

— Благодарю вас, Ваше величество. Если она поступила так, значит, на то были веские причины. Я не хочу стать разочарованием для своей матери, и потому предпочту остаться в неведении.

Королева с уважением взглянула на него.

— У тебя благородное сердце, Астид. Оно одноискупает твое нынешнее положение.

— Мой статус меня не тяготит, Ваше величество. Он не стал препятствием для того, чтобы говорить с вами. И общаться с Его высочеством.

Вернувшись в гостиницу и поужинав, Астид расположился в кресле в своей комнате и открыл позаимствованную в королевской библиотеке книгу. Разглядывая подробные и откровенные иллюстрации, Астид то стыдливо краснел, то озадаченно закусывал губу. А иногда хихикал, представляя себе Бафария лет на пятьдесят моложе, воспроизводящего на практике прочитанное, и спрашивающего у дамы, помыла ли она руки.

Стукнув и сразу же открыв дверь, к нему вошел Гилэстэл. Увидев в руках Астида книгу, изогнул бровь.

— Утром тебя понукает Бафарий, днем объезжает принц, а ночью седлает Наллаэн. У тебя еще остаются силы на чтение?

— Не так давно на мне ездил целый трактир, — пожал плечами Астид, закрывая книгу.

Гилэстэл подошел и двумя пальцами приподнял обложку. Усмехнулся.

— Это тебе Бафарий присоветовал? Лучший способ освоить эту науку в совершенстве — побольше практиковаться. Но я хотел сказать другое.

Став серьезным и помолчав, Гилэстэл четко и внятно выговорил:

— Я твой должник, Астид. Сегодня во дворце ты избавил меня от унижения. Стать его лошадкой! Она хотела поставить меня на колени перед всей своей свитой! Чтобы я ползал по траве с этим сопляком! Изящно втоптать в грязь, мило улыбаясь…. В этом они все, Астид. В этом они все.

Астид понимающе наклонил голову. Потом отложил книгу и поднялся.

— Я могу сделать для вас больше, Ваша светлость.

— Что ты имеешь в виду?

Полукровка растянул тонкие губы в ухмылке.

— Наследник так непоседлив. А няньки так беспечны. Всего одна маленькая случайная царапина. Незначительная ранка, которую сложно заметить. В вашей коллекции ядов есть замечательные образцы.

От лица Гилэстэла отлила вся кровь.

— Ради всего святого, Астид…., - едва не задохнулся князь. — Не так громко!

— Кроме того, сад есть сад. Спать на траве весьма опасно, — с этими словами Астид прикоснулся к медальону на своей груди. — Там и змея может оказаться.

— Прекрати! — Гилэстэл подскочил и прикрыл Астиду рот ладонью.

Тот отвел его ладонь, и тихо-тихо прошептал:

— Я сделаю это для вас. А вы разрешите мне забрать Наллаэн в Вердэлэйн.

Гилэстэл со странным выражением смотрел на ухмылку Астида. Потом отвернулся. Страсть тонкогубого полукровки к изощренным убийствам стала вызывать смутные опасения в душе князя. А теперь он начал ставить условия, назначать цену.

— Я подумаю, — ровным тоном произнес Гилэстэл и вышел из комнаты.

Наллаэн книга позабавила. Она хохотала до слез, рассматривая её.

— Астид, милый Астид! — обняла она его. — Разве одной моей любви тебе недостаточно?

— Это больше, чем я мог бы желать.

Ночью Астид очнулся от того, что Наллаэн беспокойно завозилась во сне, и, широко раскинув руки, хлопнула его ладонью по лицу. Он приоткрыл глаза, осторожно прикоснулся к её руке и поразился, какая она холодная. Лицо девушки было пугающе белым, а дыхание — почти неразличимым. Астид испугался.

— Наллаэн, — позвал он.

Стон, полный муки и страха, вырвался из её губ. Тело Наллаэн напряглось, её вдруг затрясло мелкой дрожью.

— А-а… А-астид! — задыхаясь, закричала она.

— Наллаэн! — полукровка подхватил её, обнял, прижимая голову к своей груди. — Наллаэн! Проснись!

Дрожь утихла. Она открыла глаза, из которых еще не исчез страх.

— Наллаэн, — с облегчением выдохнул Астид.

Она моргнула, оглядела комнату.

— У тебя испуганное лицо, — провела потеплевшей ладонью по его лбу.

— Ты кричала во сне.

— Я видела дурной сон. Плохой сон про тебя.

— Ничего не бойся, меа аранэль. Со мной ничего не случится. Это только сон.

Наллаэн улыбнулась, прилегла ему на грудь, глядя в лицо нежными глазами.

— Спи, Наллаэн. Я буду охранять твои сны.

— Я не хочу спать.

Астид почувствовал, как её ладонь скользит вверх по его бедру, в предвкушении прикрыл глаза.

— Я больше никогда не буду ни с кем, кроме тебя, — расслышал он шепот, и прерывисто вздохнул, когда она прикусила мочку