Мать Тереза. Вера творит чудеса - Жан-Мишель ди Фалько

Монсеньор архиепископ выдвинул требование, чтобы она не отправлялась исполнять свое дело в калькуттских трущобах без солидных медицинских знаний, которые и позволят ей лечить обездоленных. И вот она в Патне, в пятистах километрах от Калькутты, перевязывает все возможные и невозможные язвы, учится основным правилам драконовской гигиены, без которой не выжить там, где она будет жить. Это было суровое ученичество, и сестре Терезе пришлось пройти через многие трудности. Однажды ей — «босоногой докторше» — пришлось без подготовки превратиться в хирурга и ампутировать полностью изъеденный гангреной палец прокаженному. Операция прошла успешно, но после нее и пациент, и врач потеряли сознание. А это была крохотная болячка по сравнению с другими болезнями и язвами, которые мать Тереза хорошо ли, худо ли пыталась лечить. Она имела дело с полностью разрушенными организмами, истощенными голодом, туберкулезом, болотной лихорадкой.

Из всех служивших в госпитале Святого Семейства сестра Тереза особенно подружилась с бельгийкой Жаклин де Деккер, уроженкой Антверпена, имевшей диплом уважаемого католического университета в Леувене. Их дружба оказалась прочной и привела к самому тесному сотрудничеству, хотя Жаклин де Деккер из-за слабого здоровья пришлось уехать из Индии, отказаться от миссионерского служения и вернуться в Европу, где она сыграла главную роль в знакомстве общества с делом матери Терезы. Обеих одушевляла и суровая решимость служить самым бедным, и вера, о которой они говорили вечерами, когда госпиталь (этим пышным словом называлась обыкновенная деревенская лечебница) затихал.

Сестра Тереза три месяца провела в Патне, потом отправилась в Дарджилинг в обычный недельный отпуск. Всю неделю она провела в молитвах и размышлениях, перемежавшихся разговорами с духовником. Отцу Ван Эксему оставалось только убедиться в жесткой решимости монахини до конца следовать своему призванию, откликаясь на «призыв в призыве». Из отпуска сестра Тереза вернулась в Калькутту, где временно поселилась у Нищелюбивых сестер-минориток. Это был нищенствующий орден; его калькуттское отделение открыло богадельню, в которой жило около двухсот стариков без средств к существованию.

Крыша над головой у сестры Терезы была. Теперь она какдможно скорее устроила на пустом месте школу. Ни скамей, ни стола не было. Доской служил край лужайки с выполотой травой. Через несколько дней в эту необычную школу сбежались уличные мальчишки и девчонки. Единственная учительница учила их начаткам бенгальской грамоты и элементарным гигиеническим знаниям. Сестра Тереза пришла сюда не для того, чтобы внушать ученикам основы серьезной классической культуры. Их надо было просто как-то ориентировать в жизни, а главное — вырвать из-под влияния улицы с ее многочисленными опасностями Чтобы накормить своих малышей, монахиня каждый вечер ходила за объедками на кухню приходской церкви святой Терезы рядом со своей школой. Она умоляла поварих ничего не выбрасывать: то, что не нужно им, пригодится тем, для кого и объедки недоступная роскошь.

В трущобах Калькутты очень скоро узнали о неутомимой деятельности сестры Терезы. Новость передавали из уст в уста с невероятной скоростью: слишком уж мало было таких, кто соглашался служить самым убогим и обездоленным. Ученики обоего пола и разного возраста толпились в школе монахини. Она раздобыла для школы несколько столов и скамеек, а потом и маленькую комнатушку для занятий в сезон муссонов, когда ливни заливают улицы Калькутты настоящим потопом. Новый духовник отец Джулиан Генри познакомил сестру Терезу с одним католиком по имени Мигель Гомес, у которого он причащал умирающую мать. Племянница Мигеля когда-то училась у сестры Терезы в колледже Святой Марии и не уставала хвалить бывшую директрису, а его восьмилетняя дочка так по-детски восхитилась делами монахини, что вдруг предложила отцу сдать сестре Терезе квартиру прямо над их собственным жильем на Крик-Лэйн, 14.

Это был ключевой момент в новой жизни сестры Терезы. Теперь она могла съехать от Нищелюбивых минориток. В феврале 1949 года она поселилась на своей квартире; вскоре к ней туда переехала бывшая повариха из колледжа. Квартиру из нескольких комнат Мигель Гомес сдал за символическую плату, да и ту не требовал в срок. Его жена и дочь повсюду сопровождали монахиню. Они буквально разрывались между школой сестры Терезы и лечебницей, которую она открыла в предместье. Лечебница была устроена на скорую руку, под открытым небом на уступленном из милости клочке земли; монахиня лечила всех, кто приходил к ней за «советом», а их становилось все больше и больше. Местные католики взялись достать для нее нужные лекарства по льготной цене, но для сестры Терезы и льготная цена была недоступна. В конце концов она приобрела эти лекарства по себестоимости! И притом она, все в тех же условиях, не забывала собирать одежду для своих питомцев, некоторые из которых — бездомные — селились на Крик-Лэйн, 14.

Все эти непосильные обязанности сестра Тереза исполняла уже не одна. Кроме поварихи из колледжа Святой Марии, на помощь к ней пришли некоторые бывшие ученицы. Одна из них, девятнадцатилетняя Субашини Дас, провела целое расследование в поисках учительницы, пропавшей, не оставив адреса. Субашини, родом из состоятельной индийской семьи, хотела стать монахиней; на нее сильно повлияла личность монахини-албанки, следившей за ее воспитанием в школьные годы. По слухам девушка узнала, что сестра Тереза живет на Крик-Лэйн, 14 и явилась туда предложить свою помощь. Она наткнулась на дружелюбный, но твердый отказ. Желающих поступить в монашество всегда сначала устрашают, чтобы испытать твердость их намерений. В молодости Гонджа испытала это у себя в Македонии, а теперь предложила такое же испытание Субашини. Та прекрасно знала об этой процедуре и была полна решимости преодолеть все препятствия. Несколько лет спустя девушка вернулась. Она сменила красивое сари на дешевое полотняное, объявила Терезе, что решение ее неколебимо, а родители согласны: «Вот, матушка, я пришла. На сей раз, прошу, не отказывайте мне: решимость моя из самой глубины души». И Субашини сказала бывшей преподавательнице, что решила выбрать себе монашеское имя Агнесса — то же, что по-албански Гонджа. Вскоре к сестре Терезе присоединились еще две девушки: студентка-медичка Маддалена и выпускница лицея Гертруда, — а в ноябре 1949 года еще Дороти и Маргарет. Сестра Тереза писала своей подруге из Патны Жаклин де Деккер: «Теперь со мной три сестры, и у всех очень много дел. Как страдают эти люди, как нуждаются в Боге! Мы здесь, чтобы помогать им. Если бы ты видела, как просветляются их лица, когда они видят сестер. Моли Пречистую Деву послать нам как можно больше сестер. Будь нас хоть двадцать, в Калькутте для всех хватило бы дела».

В августе 1949 года сестра Тереза получила продление отпуска из монастырских стен еще на год. Прежде чем