История карфагенян - Вернер Хусс

Реку Лике идентифицируют, по-видимому, правильно, с Уэд Дра. Правильна эта идентификация или нет, в любом случае в ликситах надо видеть не жителей старой финикийской колонии Лике, а берберов, живущих южнее Ликса, с которыми, по-видимому, уже финикийцы Западной Африки установили дружеские связи.

Керна, самая южная колония Карфагена, может быть, конечно, только или островом Херна в бухте Рио де Оро, или островом в бухте Аргин. Замечание автора перипла, что Керна находится «как раз напротив Карфагена», едва ли может стать решающим при выборе из обеих возможностей. Все же надо заметить, что площадь Херны много больше площади, какую автор перипла приписывает Керне. Кроме того, сообщение автора перипла, что Ганнон плыл «в направлении восходящего солнца в течение одного дня», лучше подходит к бухте Аргин, чем бухте Рио де Оро. Вероятно, именно там находилась Керна, которую так долго ищут.

После основания Керны Ганнон предположительно провел экспедицию по рукавам Сенегала, по одному вверх, по другому вниз. Возвратившись к Керне, Ганнон еще некоторое время продолжал свой путь, который должен был довести его до Габона. После девятнадцатидневного путешествия он достиг залива «Западный рог» (бухта Бенин?) и после более чем четырехдневного похода добрался до вулкана Колесница Богов, в котором, по всей вероятности, надо видеть гору Камерун. После еще двух-трех дней пути он наконец доплыл до залива Южный Рог (бухта Биафра?). Отсутствие припасов, по его словам, заставило Ганнона повернуть назад.

Время путешествия Ганнона можно определить только приблизительно, так как соответствующие данные античных авторов носят лишь общий характер. Из того, что Геродот не упоминает об экспедиции Ганнона, конечно, нельзя сделать вывод, что она была предпринята только после составления его труда. Ныне часто встречающиеся гипотезы, датирующие ее серединой V в., также не имеют под собой твердых оснований. С некоторой осторожностью из того, что именно от карфагенян Геродот прямо или косвенно узнал о том, что перс Сатасп оплыл вокруг Африки во времена Ксеркса (486–465/64 гг.)[19], можно считать, что Ганнон отплыл из Карфагена в Западную Африку до 465–464 гг., ибо карфагеняне или ливо-финикийцы, жившие в Западной Африке, должны были проследить за путешествием Сатаспа и сообщить о нем в Карфаген. А до колониального предприятия Ганнона пунийцев на западном побережье Африки не было. Время незадолго до или после битвы при Гимере также нельзя назвать из-за напряженного положения, в котором тогда находилось Карфагенское государство. По вопросу о том, когда предприятие состоялось, речь может идти о начале V в. Но если исходить из того, что Гекатей Милетский знал об основаниях Ганнона, и если привести литературно-исторические аргументы, недавно введенные в оборот, то датировать экспедицию надо (приблизительно) до 500 г., т. е. последней третью VI в. Эта датировка также хорошо бы подошла к тому, что мы обычно знаем о тогдашней политике Карфагена.

Целью путешествия Ганнона автор перипла называет основание колоний, что было, однако, только частичной задачей Ганнона, ибо тот двинулся за Керну, самую южную колонию. Хотел ли Ганнон утаить другую половину правды? Это возможно. Однозначно, что путешествие за Керну исходило не из научных, а из экономических интересов. И здесь надо вспомнить о том, что карфагенские, как и финикийские, торговцы были чрезвычайно озабочены поисками металлов, а также особенно о том, что некий Гимилькон в то самое время, когда Ганнон плыл в Западную Африку, направился к Оловянным островам, и тоже ради достижения не научных, а экономических интересов. Направился ли Ганнон на поиски западноафриканского золота или меди окрестностей Ахджужта (Мавретания) или олова плато Джос (Нигерия)? Мы этого не знаем. Строгое или-или в данном случае постулировать нельзя.

У нас нет оснований считать, что колониальный проект Ганнона потерпел неудачу. Но как обстояло дело с новыми рынками металлов? Из рассказа Геродота о немом товарообмене можно видеть, что карфагеняне, кажется, собрали об этой области важную информацию, используемую ими с выгодой для себя. Все же не все надежды сбылись, особенно в областях южнее Керны.

8. ПУТЕШЕСТВИЕ ГИМИЛЬКОНА В СЕВЕРО-ЗАПАДНУЮ ЕВРОПУ

Оригинальный рассказ некоего Гимилькона о его путешествии в Северо-Западной Европе потерян. Потерян также его перевод на греческий язык. Только некоторые отражения этого рассказа сохранились в произведении «Ога maritima» («Морские берега») поэта Ависна, которое было написано почти через 900 лет после путешествия Гимилькона.

Гимилькон не был первым средиземноморским капитаном, путешествовавшим в водах Западной и Северо-Западной Европы. До него в этих районах бывали тартессийские и западнофиникийские торговцы из Южной Испании. Но Гимилькон был первым известным нам по имени капитаном, который проник в эти воды[20]. Но о его личности мы не знаем ничего.

Плиний относит экспедицию Гимилькона к тому же времени, что и путешествие Ганнона. Даже если эта датировка и не основывается на реальном предании, все же она очень вероятна. Во всяком случае, это путешествие состоялось после крушения тартессийской дальней торговли, т. е. в последние десятилетия VI в.

Целью путешествия были «области, лежащие за пределами Европы» (Плиний), точнее — Эстримниды. Эти острова обычно отождествляются с Касситеридами, о которых говорят различные античные авторы и под которыми обычно понимаются острова Сцилли вблизи юго-восточной оконечности Англии. Текст Авиена позволяет предположить, что Гимилькон высаживался также на берега Ирландии и Южной Англии, с одной стороны, и Бретани — с другой. То, что он выезжал за пределы этих стран, совершенно неизвестно и даже невероятно.

Путешествие продолжалось почти четыре месяца. Если эти данные правильные, то Гимилькон устанавливал контакты во многих местах на атлантическом побережье, ибо даже при самых неблагоприятных обстоятельствах, какие могли случиться на море, путь от Карфагена до Эстримнид должен был занять существенно более короткое время.

Гимилькон, как и Ганнон, действовал по поручению государства. Государственные власти явно стремились монополизировать морскую торговлю с Северной Европой, особенно торговлю оловом и свинцом. Эти стремления совершенно понятны, если вспомнить, что, например, во всей Северной Африке не было ни одного месторождения олова. Что же касается предположения, что Гимилькон, кроме названных торгово-политических целей, преследовал еще и колониальные (например, основание колоний на западном побережье Иберии), то для этого нет надежных оснований.

Из описания Авиеном путешествия Гимилькона можно увидеть, что карфагенский капитан подчеркивал опасности морского пути к Эстремнидам. Он говорил о безветрии, мелях, испарениях, тумане, водорослях и морских чудовищах. Очевидно, это должно было удержать потенциальных конкурентов (и здесь надо в первую очередь думать о греческих торговцах) от намерений достичь Оловянных островов.

О дальнейших путешествиях карфагенян к Эстримнидам мы ничего не знаем. Однако существует очень большая вероятность того, что и после Гимилькона карфагенские