Любимая, (не) моя - Диана Рымарь

– Чего? – лицо Виталика вытягивается. – Ты серьезно сейчас? Но у тебя же есть сын от него…

– Мне сделали ЭКО. У меня с Шуваловым ни разу не было.

Виталик удивленно тянет:

– Обалдеть…

– Ты поможешь мне? – спрашиваю с надеждой.

– О да, я помогу тебе, – с готовностью кивает он.

С облегчением выдыхаю, а то уже не верилось, что этот разговор приведет хоть к чему-то хорошему.

И тут Виталик выдает:

– Но есть два условия.

– Какие же? – спрашиваю с опаской.

Виталик все же ведет меня к дивану, просит присесть.

Устраивается рядом и принимается объяснять:

– Первое: ты подашь на развод.

От его предложения у меня вырывается нервный смешок.

– Шувалов не даст мне развод, он меня скорее убьет. Это его слова, между прочим! Ты не понимаешь, что это за человек, он годами надо мной издевался, он…

– Стоп, – Виталик прерывает мою речь, выставив вперед ладонь. – Это он раньше над тобой издевался, потому что думал, что может себе это безнаказанно позволить. Но больше он к тебе не прикоснется, это я тебе гарантирую. Раньше за тебя некому было постоять, а теперь есть.

Смотрю на него с опаской. Не знаю, верить или нет? Очень хочу поверить.

– Ты заступишься за меня? – спрашиваю нервным голосом.

– Еще как, – кивает Виталик. – Даже не будь ты беременна и приди ко мне с этой проблемой, я бы сделал все, чтобы тебе помочь, знай это.

– Почему? – спрашиваю, нахмурив брови.

– Потому что это скотство – издеваться над слабой женщиной. Так ведут себя только трусы…

Мне очень понятны его слова, я с ними на сто процентов согласна.

Все-таки Виталик совсем другой, ничего у него с Артемом общего.

Я почти улыбаюсь, но некстати вспоминаю, как еще недавно Артем усвистал на рыбалку с друзьями, один из которых, между прочим, местный судья.

– Виталь, я должна предупредить, Артем очень опасен, у него куча связей…

– Шанна, посмотри на меня получше, – просит он, поигрывая бровями.

Смотрю.

Но ничего нового не вижу.

Виталик сидит передо мной в черном батнике и джинсах. Весь такой брутальный, мускулистый, притягательный, такой же, как и минуту, и две назад.

– Я тоже опасный, и у меня тоже полно связей, – поясняет Виталик свою мысль.

– У него родственник в прокуратуре, а еще он ходит с местным судьей на рыбалку, – сообщаю сдавленным голосом.

– А у меня дядя – областной судья, так что тоже связи имеются. Причем и в Краснодаре, и в Москве, и здесь.

– О-о… – тяну на выдохе.

При таком раскладе мне, пожалуй, не стоит бояться развода.

– Для меня ключевое – опека над Мишей, – говорю я.

– И это решим, получишь свою опеку, – отвечает он с абсолютно уверенным видом.

И мне резко становится так прекрасно, что хочется поцеловать Виталика. Будь я посмелее, может даже сделала бы это.

– Хорошо, – киваю. – Я подам на развод, давно этого хотела… А какое второе условие?

– Ты выходишь за меня замуж.

Виталик говорит это спокойно, даже буднично, и откидывается на спинку дивана.

Глава 17. Третье условие

Виталик

После моего совсем не спонтанного предложения руки и сердца Шанна впадает в прострацию. Она смотрит на меня так удивленно, будто я из человека превратился как минимум в обезьяну, причем не самую симпатичную.

М-да, я рассчитывал на немного другую реакцию.

– Зачем же тебе это нужно? – наконец оживает она вопросом.

Какие мы недогадливые.

Разве непонятно?

Мне вот, например, после нашей беседы все стало совершенно понятно.

Я сейчас не про всю ту дичь, которую она рассказала мне про Шувалова. У меня волосы на затылке зашевелились после ее рассказа. Нормально подонок устроился: завел себе девчонку, которую можно безнаказанно третировать, свозил ее на ЭКО и ну шантажировать ребенком. Только если он думает, что может так делать с Шанной, то хрен он угадал. Эта конкретная девушка теперь вне пределов его досягаемости, уж я об этом позабочусь. Ни киндера своего больше не увидит, ни ее.

Не пожалею ни денег, ни сил, но добьюсь того, чтобы малышка-Шанна получила развод и опеку над ребенком.

Но главным для меня в ее рассказе было не вот это вот все…

Главное – тот факт, что Шанна с юности ко мне неравнодушна. Глядишь, чуть побудет со мной и вообще полюбит. А я, кажется, уже…

Смотрю на нее – и слюни текут. Так ее хочу, что член дергается.

Пусть Шанна меня за это простит, но я счастлив до потери пульса, что ее муж импотент и она с ним не спала. От этого знания все во мне аж вибрирует удовольствием.

Моя, только моя!

Да, вот такой я гребаный собственник.

Кроме того, все те дни, что провел в Москве, я только о ней и думал. У меня вообще, можно сказать, такое впервые, чтобы девчонка настолько запала в душу.

Не хочу ее от себя отпускать. Вообще из дома выпускать не хочу. И уж точно не позволю, чтобы какой-то ублюдок лупил ее до синяков, к тому же трепал нервы.

Шанна – моя женщина, я так решил. К тому же она сама виновата, нечего быть такой красивой.

– Я так хочу, – говорю ей со всей уверенностью. – Ты беременна от меня, и потом, ты хочешь моей защиты. Я готов тебе ее дать, но она идет в нагрузку с моей фамилией.

Шанна шумно сглатывает, смотрит на меня не моргая. И вдруг спрашивает:

– Это все твои доводы? Других нет?

– Есть, – заявляю с чувством.

Она вопросительно на меня смотрит.

Тут бы мне и признаться, что нахожу ее обалденно привлекательной, что меня восхищает даже то, как она дышит, и вообще, губы у нее – магнит. Причем и те, что сверху, и те, что снизу. Но мы, солдаты, словам любви не обучены. Думаю, со временем она и так все поймет.

– Кстати, забыл сказать, есть и третье условие. – Поигрываю бровями.

– Какое? – хлопает она своими длиннющими ресницами.

– С сегодняшнего дня ты со мной спишь.

Наблюдаю за ее реакцией.

Глаза Шанны становятся как блюдца. Огромные, чуть влажные после пережитых эмоций, манящие.

– Виталя… – тянет она и закашливается.

– А что ты хотела? – пожимаю плечами. – Брак сам по себе подразумевает супружеский долг. А я должников не прощаю.

– Я еще не согласилась замуж, – качает она головой. – Так что я тебе ничего не должна!

При этом она решительно от меня отсаживается.

– Давай авансом, ладно? – подмигиваю ей.

Шанна строго смотрит на меня и почти смело заявляет:

– Никаких авансов! Ты, Виталя, вконец обнаглел требовать от меня постель.

Тут не поспоришь, я прекрасно знаю, что наглости во мне с перебором. Знаю и не собираюсь меняться.

– Не хочешь меня? – спрашиваю напрямик.

Шанна на пару секунд замирает, оглядывает меня. Облизывает губу, а потом машет головой:

– Нет!

Вот же брехунья. Отчего тогда губу облизала и задышала часто?

– Зачем врешь? – тут же спрашиваю.

– Не знаю, – тянет она немного виновато, ерзает на диване.

Хоть не отрицает, и то хорошо.

Наглейшим образом тяну руку к ее коленке. Накрываю ее ладонью, и чувствую, как по телу пробегает приятная дрожь.

Четко отслеживаю реакции Шанны.

Она смотрит то на меня, то на мою руку. И… не стремится ее скинуть. При этом взгляд меняется, она будто загорается изнутри.

Ну, что и требовалось доказать. Чего упиралась?

Подсаживаюсь к ней поближе, подаюсь вперед всем телом и впиваюсь в ее губы своими.

Целую ее с нажимом, тараню рот языком.

Какая же она сладкая, полный балдеж.

После такого поцелуя я мгновенно теряю ориентиры, укладываю ее на диван под собой и продолжаю пытку губами. У нее все сладкое: и щеки, и ушки, и шея… Так бы и съел.

Шанна даже не пытается меня отпихнуть, наоборот – обвивает мою шею руками и тихо стонет.

От такого поощрения я вконец дурею.

Рычу ей в ухо, в предвкушении удовольствия. Тяну руку вниз, расстегиваю ее шорты и сую ладонь в трусики.

Там все жарко, влажно, она полностью ко мне готова.

А дальше в кабинете брата творится полное безумие.

Мы раздеваемся со скоростью звука, расшвыриваем вещи как попало. Снова