Любимая, (не) моя - Диана Рымарь

Мишка тоже неплохо здесь устроился. Купается в бассейне, играет целый день во дворе. А еще получает непривычно много мужского внимания.

Раньше-то с ним играла только я. Отец почти никогда с Мишкой не общался. Даже толком не разговаривал с ним, не то что не баловал играми. А теперь у моего сынка целых два здоровенных няня. Есть с кем и шариками пострелять, и научиться плавать.

Только Мишка немного скучает без своих друзей. Хоть и дрался в садике с мальчишками, а все равно про них вспоминает.

И тут меня озаряет.

Садик!

Посудомоечная машина…

Я, между прочим, глава родкомитета. И собрала со всех родителей деньги для покупки новой посудомоечной машины. Потом случилось то, что случилось, и я временно забыла про все на свете. Как могла?

Надо заказать эту машину и организовать доставку в садик. А заодно отписаться родителям, что я не забыла и деньги не прикарманила, а то разные у нас мамочки в группе, еще подумают что-то не то. Наверняка они уже писали мне двести раз.

Наверное, пора включить телефон, хотя делать это мне не хочется.

Решаю включить ненадолго, списаться с нужными людьми и снова вытащить симку.

Однако стоит мне включить мобильный, как мне тут же поступает звонок.

С работы! От главы отдела кадров.

Артем что, не сообщил им, что я уволена без суда и следствия? Ведь наверняка после визита Виталика должен был отдать такое распоряжение. Впрочем, я тоже могла сообщить, что больше в гостинице не появлюсь.

– Алло, – отвечаю сразу.

Однако в трубке голос совсем не Натальи Федоровны, нашего кадровика.

Из динамика на меня орет Шувалов:

– Наконец-то дозвонился… Я откуда тебе только не звонил! Ты нормальная вообще вот так исчезать, блочить меня, отрубать телефон? Шанна, ну я же твой муж! Я поседел, пока искал тебя по всему городу. Неужели все, что я заслужил, это визит твоего неандертальца? Не могла сама мне сказать, что уходишь? Как-то договориться по-человечески, а не бежать от меня в окно. Я же волновался, я с ума сходил, могла просто позвонить и сказать – со мной и Мишкой все в порядке. Почему ты так не сделала? Тебе нравится надо мной издеваться?

Он неостановим. Кричит и кричит.

Отчего-то мне становится неловко.

И вроде понимаю – это Шувалов. Он слова доброго не стоит. Но чисто по-человечески… Я бы на его месте очень паршиво себя чувствовала, если бы мой муж вот так сбежал без единого слова, еще и с ребенком.

– Артем, со мной и Мишей все нормально.

– Какого хуя ты подала на развод, объясни мне по-человечески! – тут же рявкает он. – Ты что думаешь, я вот так прям взял и отпустил тебя? Да ты заебешься в суд ходить, я тебе ни развод не дам, ни опеку. Сейчас самое время тебе ползти ко мне на коленях и просить прощения…

Вот это переход от «я волнуюсь» до «ползи ко мне, тварь дрожащая».

Невольно отнимаю телефон от уха, очень уж мне становится мерзко. Вся внутри сжимаюсь, чувствую, как проступают слезы.

И как я могла подумать, что в Шувалове проснулись хоть какие-то человеческие чувства?

В этот момент в комнату заходит Виталик.

Прижимаю указательный палец к губам, призывая его молчать. А потом ставлю телефон на громкую связь.

Из динамика слышится ор Артема:

– Я устрою тебе такие проблемы, что ты будешь молиться, чтобы я взял тебя обратно! Ты у меня в прихожей будешь жить и ботинки мне облизывать. Ты…

Виталик нажимает на телефоне функцию отключения микрофона и говорит мне:

– Хочешь продолжать слушать его бред? Зачем?

Меня колотит от всего услышанного.

Тихо шепчу:

– Все, что я хочу, – это послать его подальше…

Виталик снова включает на телефоне микрофон и говорит мне на ухо:

– Вперед, детка. Он ничего тебе не сделает.

Перевожу взгляд от Виталика на телефон и обратно.

А ведь я и правда могу это сделать. Просто взять и послать его к такой-то бабушке. Я больше не его собачка для битья.

Набираю в грудь побольше воздуха и кричу:

– Замолчи!

– Ты как со мной разговариваешь?! – ошалело рычит он. – А ну, быстро ноги в руки и…

– Пошел на хрен!

На этом торжественно кладу трубку.

Глава 23. Первая подача

Шанна

Мое утро начинается с того, что слышу короткие, шумные вздохи Виталика. Он издает подобные звуки, когда занимается со мной любовью. Но сейчас же он явно не на мне, даже меня не касается.

Приоткрываю глаза и вижу удивительную картину. Мой милый отжимается рядом с кроватью. Он в одних шортах, ритмично поднимается на руках от пола и снова опускается. Его бицепсы и спина бугрятся мышцами. Вид прямо-таки завораживающий. Сколько же в нем силы, сколько мощи…

Я загипнотизирована его действиями, вот так смотрела бы на него и смотрела…

Начинаю считать и сбиваюсь примерно на тридцати, а он все продолжает отжиматься.

Тихонько открывается дверь, в комнату юркает Мишка в пижамке с динозаврами.

Тут же кричит:

– Лошадка!

И бросается Виталику на спину, без зазрения совести седлает.

Блин, совсем мой сынок распоясался и обнаглел.

На секунду мне кажется, что Виталик его сейчас скинет и отругает. Артем бы на его месте сынку еще и по жопе выписал.

Тут же подскакиваю на кровати, грожу ему пальцем:

– Миша, слезь!

Но мои слова остаются проигнорированными.

Мишка как сидел на Виталике, так и сидит, только мордашка становится очень обиженная.

– Почему? – спрашивает он расстроенным голосом.

– Шанна, отстань от ребенка, – говорит Виталик. – Он для меня не вес.

И с невозмутимым видом продолжает отжиматься. Мишке очень нравится такая живая качель, он радостно визжит, когда Виталик поднимается от пола, а потом снова опускается.

Неужели так бывает? Абсолютно чужой мужик обращается с моим сыном в триста раз лучше, чем человек, который называет себя его отцом.

Когда Виталик заканчивает отжиматься, еще некоторое время дурачится с Мишкой прямо на полу. Мне так приятно от того, что он играет с ребенком, что хочется расцеловать.

Нашу идиллию нарушает трель дверного звонка.

Виталик осторожно спускает Мишу с рук.

– Побудь с мамой, – просит его.

Сам быстро натягивает футболку и идет вниз.

Не могу усидеть на месте. Надеваю черное домашнее платье, кое-как стягиваю резинкой волосы в хвост и выхожу из спальни. В коридоре есть окно, из которого видно переднюю часть двора.

Выглядываю на улицу и охаю, заметив полицейскую машину, двоих мужчин в форме и Виталика, что-то напряженно им объясняющего.

Потом вижу, как он достает из кармана телефон. Очень скоро слышу жужжание моего мобильного в спальне. Я теперь снова со связью – Виталик купил мне новую симку на свое имя. Беру трубку.

– Шанна, выйди на улицу, пожалуйста, – просит Виталик. – Тут товарищи полицейские считают, что я держу тебя в доме силой.

Мое сердце екает, колени подкашиваются.

Ну вот, кажется началось…

Наверняка проделки Шувалова!

Не помня себя, спешу вниз, потом на улицу.

Вылетаю за калитку и наталкиваюсь на напряженные взгляды мужчин.

– Здравствуйте, – обращается ко мне высокий коротко стриженный детина в полицейской форме. – Младший лейтенант Прокопенко. Вы Шанна Шувалова?

– Я, – киваю и спешу подтвердить слова Виталика: – Меня здесь никто не удерживает, я нахожусь здесь по доброй воле.

Но, кажется, мои слова не имеют для полицейского никакого значения.

– Пройдемте с нами, – говорит он.

И тянет ко мне руку.

На секунду мне кажется, сейчас ка-а-ак схватит, как затолкает в машину. Очень похоже, что именно это он и собирается сделать. И мне почему-то кристально ясно, что отвезет он меня совсем не в отделение. Уже через двадцать минут я окажусь в доме Шувалова.

Но Виталик на страже, он отодвигает меня в сторону, спрашивает, буравя полицейского взглядом:

– На каком основании вы собрались ее увозить? Девушка здесь по доброй воле, она сама подтвердила. Вы это услышали. Все. Какие вопросы?

– Нам необходимо забрать ее, чтобы уладить кое-какие нюансы, – стоит на своем полицейский.

– Шанна, в дом, – шипит на меня Виталик.

Я прячусь за его спину и юркаю обратно в калитку.

Полицейские начинают напирать