Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Совбезе ООН за такое поведение его сателлита. Советские представители на весь мир возмущались, что Южная Корея напала на Северную, но армия КНДР дала достойный отпор. Громыко предлагал Сталину на предстоящем заседании Совбеза даже осудить США как соучастника развязывания войны и наложить вето на проамериканскую резолюцию. Однако Сталин ответил: «По моему мнению, советскому представителю не следует принимать участие в заседании Совета Безопасности». На это Громыко напомнил, что «в отсутствие нашего представителя Совет Безопасности может принять любое решение, вплоть до отсылки в Южную Корею войск из других стран под личиной „войск ООН“».

«Но на Сталина этот довод особого впечатления не произвел. Я почувствовал, что менять свою точку зрения он не собирается.

Затем Сталин фактически продиктовал директиву, хотя обычно он прибегал к такому способу редко»[1154].

Представитель СССР Малик демонстративно не пришел 25 и 27 июня на заседания Совбеза, где обсуждался конфликт. Американская дипломатия решила использовать шанс, чтобы наконец запустить заложенный в основу устава ООН механизм отпора агрессии. Накануне принятия решения Ли вместе с заместителем американского представителя Ч. Россом встретили Малика за обедом. В непринужденной обстановке Малик стал критиковать резолюцию 25 июня как незаконную, потому что она не была согласована с представителем СССР. За чем же дело стало? Ли стал уговаривать Малика принять участие в заседании, которое как раз сейчас должно начаться. Если бы Малик согласился, своим вето он сорвал бы американский план. Как вспоминал Росс, у него было желание дать Ли тумака[1155]. Но Малик, подчиняясь указанию из Москвы, от предложения уклонился.

Яков Александрович Малик. 1952. [Из открытых источников]

В результате вето на резолюцию не было наложено, и ООН получила право военного вмешательства. Это единственный случай, когда ООН смогла применить вооруженную силу против агрессии вопреки позиции одного из постоянных членов Совбеза. 4 июля СССР устами Громыко (а не Вышинского) заявил о непризнании резолюции, так как конфликт в Корее является не межгосударственным, а внутренним, и поэтому не подведомствен ООН. Но это мало кого убеждало – слишком очевидно было вооруженное нападение КНДР на РК. Малик вернулся к работе в Совбезе 1 августа, но было уже поздно.

СССР потерпел двойное поражение – и по вопросу о Корее, и в борьбе за место в Совбезе КНР. К этим провалам советской внешней политики Молотов не имел прямого отношения. Пока он руководил МИДом, такого не случалось.

Конечно, Сталин не был бы собой, если бы не попытался представить неудачу в ООН победой. 27 августа в письме к Готвальду он писал, что советскому представителю приказали уйти из Совбеза, чтобы дать американскому правительству «совершить новые глупости», а после вступления в борьбу Китая «Америка должна надорваться в этой борьбе», и она не сможет начать третью мировую войну. При том, что к 1950 году конфликты в Европе, грозившие войной, притухли, война в Азии как раз и была чревата вовлечением СССР в третью мировую войну, особенно после того, как в войне стали принимать участие советские летчики. Так что Сталин, конечно, делал хорошую мину при плохой игре. Да и вряд ли Готвальд был настолько наивен, чтобы поверить в такое объяснение.

В письме к Мао 5 октября Сталин предложил противоположную версию – война в Корее нужна не для того, чтобы оттянуть широкомасштабную войну, а чтобы развязать ее: «Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи»[1156]. Одних утешили тем, что американцы на нас не нападут, других тем, что коммунисты сами вовремя напали на врага.

Молотов продолжал принимать участие в разработке советской внешнеполитической линии, готовя документы для Политбюро – в связи с попытками переговоров о перемирии в Корее и при подготовке директив советской делегации на мирную конференцию в Сан-Франциско, где решалась судьба Японии и наследия ее империи. И там, и там последовали неудачи – война в Корее закончилась только после смерти Сталина, а в Сан-Франциско большинство делегаций во главе с США не согласились с советскими предложениями, защищавшими прежде всего КНР – и советские представители отказались подписать мирный договор. Это было еще одно поражение той политики, которую Молотов вел, будучи министром – СССР не смог закрепить выгодные для него итоги Второй мировой войны в мирном договоре. Холодная война перечеркивала прежние достижения и планы Молотова.

9. Миротворцы на поводке

Отстраненный от непосредственного руководства советской внешней политикой Молотов сосредоточился на улучшении испортившегося имиджа СССР за рубежом. Применяя современный термин, В.А. Никонов называет это «мягкой силой»[1157]. В те годы это называлось более точным термином «идеологическая борьба». В ней использовались наработки 30-х годов, когда союзником СССР были движения против фашизма и войны. Можно было воспользоваться тем, что в плюралистических обществах, в отличие от авторитарных и тоталитарных, всегда есть множество открыто действующих общественных деятелей, негативно настроенных в отношении к существующим в их стране социально-политическим порядкам и готовых действовать по принципу «враг моего врага – мой друг».

Террор, ломавший тысячи судеб «за железным занавесом», был прикрыт от глаз остального мира. На Западе сохраняли влияние коммунисты, в том числе и деятели культуры, которые представляли СССР как страну народовластия и социальной справедливости. Опираясь на них и поддерживая «справедливую борьбу народов», то есть антиимпериалистические и антивоенные движения в «мире капитализма», СССР мог приобрести немало влиятельных друзей в стане врага.

К тому же в условиях Холодной войны правые силы на Западе использовали коммунистическую угрозу для развязывания кампании преследований сторонников левых взглядов, известной как «охота на ведьм». Репрессии и социальные контрасты в «демократических» странах возмущали значительную часть недавних борцов с фашизмом. В условиях мировой поляризации многие видные общественные и культурные деятели сочувствовали СССР и коммунистам. Как и перед войной, это облегчало ведение международной идеологической борьбы, которое теперь координировал Молотов.

В августе 1948 года во Вроцлаве в ПНР была организована конференция с участием известных левых деятелей культуры, таких как Б. Брехт, П. Пикассо, Ф. и И. Жолио-Кюри. Был создан Международный комитет интеллигенции за мир, расположившийся в Париже. Он был связан с комитетами в 46 странах. Это была только «закваска». В апреле 1949 года в Париже прошел I Всемирный конгресс сторонников мира с участием более двух тысяч делегатов из 72 государств. Делегаты осудили создание НАТО, ремилитаризацию Германии