Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

и Японии, потребовали запрета ядерного оружия и выступили против ограничения демократических свобод. Конгресс избрал Постоянный комитет сторонников мира, приступивший к развертыванию сети комитетов по всей планете и подготовке еще более солидного конгресса. Издавался журнал «Сторонники мира» и орган советского комитета – «Век XX и мир», рассчитанный на зарубежную аудиторию. В марте 1950 года Постоянный комитет выступил со «Стокгольмским воззванием», потребовав запрета ядерного оружия. Под воззванием собрали полмиллиарда подписей.

В ноябре 1950 года в Варшаве проходил II Всемирный конгресс. Казалось бы, речь идет о демократическо-пацифистском движении. Но критические стрелы выступающих были направлены только в сторону «мира капитала». Докладчик Ф. Жолио-Кюри, известный физик и коммунист, выступал за прекращение войн в Корее и Индокитае, но обличал при этом Чан Кайши, Бао Дая и Ли Сын Мана, не говоря злого слова об их коммунистических противниках[1158]. В конгрессе принял участие и лидер итальянских социалистов П. Ненни, который также поддержал советскую позицию по поводу войны в Корее, ссылаясь на индийского лидера Дж. Неру. Когда один из делегатов Рогге посмел покритиковать политику СССР в Восточной Европе, ему дали жесткий отпор. Конгресс избрал Всемирный совет мира (ВСМ) во главе с Жолио-Кюри и принял ряд документов, включая определение агрессии, опирающееся на советские предложения 30-х годов. Оно состояло из двух пунктов: «1. Агрессором является то государство, которое первым применит силу против другого государства под каким бы то ни было предлогом. 2. Никакие соображения политического, экономического или стратегического порядка, никакие мотивы, относящиеся к внутреннему положению государства, не могут служить оправданием вооруженного вмешательства»[1159].

К действиям КНДР в июне 1950 года эта формула не относилась, так как они трактовались как акт гражданской войны, а не нападение одного государства на другое. Принятый конгрессом «Манифест к народам мира» требовал прекращения Корейской войны. Под ним был организован массовый сбор подписей. В обращении к ООН делегаты требовали также вывода иностранных войск из Кореи и с Тайваня, прекращения войны в Индокитае, допуска КНР в Совет Безопасности ООН, запрета оружия массового поражения и сокращения обычных вооружений, привлечения к ответственности генерала Макартура[1160]. То есть конгресс полностью поддержал советскую внешнеполитическую линию. Молотов мог быть доволен.

Запад парировал усилия Молотова своими действиями. Так, например, II Всемирный конгресс сторонников мира должен был пройти в Шеффилде, но власти запретили его проведение. Мир капитала обладал широкими возможностями для финансирования антикоммунистической пропаганды. Впрочем, множество общественных и культурных деятелей боролись с коммунистами вполне искренне. Благо, было не сложно разоблачать отсутствие гражданских свобод и народовластия за «железным занавесом».

Если на Западе коммунистами велась идеологическая борьба в защиту прав и свобод, то там, где они пришли к власти, царила непримиримость к инакомыслию. В странах «народной демократии» развернулась охота на «титоистов», превосходившая по масштабам гонения на коммунистов в странах Запада. Когда кончились реальные «титоисты», то есть те, кто мало-мальски сочувствовал Тито или выступал за национальные пути к социализму, продолжилось сведение счетов коммунистических группировок. Пригодилась и развернувшаяся в СССР борьба с «сионистским заговором», развязавшая руки антисемитам-коммунистам в Восточной Европе.

Роль, которую в борьбе титоизмом сыграл Коминформ, вроде бы открывал перед этой организацией новые перспективы. Молотов, который теперь курировал отношения с «братскими партиями», выступил за «расширение функций» Коминформа. Сталин поддержал эту идею. 22–24 ноября 1950 года в Бухаресте прошло заседание секретариата Коминформа, которое поддержало расширение функций организации. М. Суслов выступил за введение поста Генерального секретаря. Однако лидер Итальянской коммунистической партии П. Тольятти, которому Сталин предложил пост Генсека Коминформа, не только отказался от этой сомнительной чести, но и раскритиковал работу Коминформа так убедительно, что Сталин вообще охладел к этой организации. Планы Молотова и Григорьяна по расширению полномочий Коминформа были оставлены[1161].

В целом Сталин оценивал деятельность Молотова в этот период положительно, а после дипломатических неудач на дальневосточном направлении и вовсе стал выдвигать его на первый план по сравнению с Вышинским. В октябре 1950 года на конференции министров восточноевропейских государств в Праге Советский Союз представлял не Вышинский, а Молотов. Он вносил в обсуждение тенденцию к смягчению конфронтации с Западом, которая и так уже подошла к грани ядерной войны, искал возможность «наводить мосты». Так, Молотов поправил польского министра З. Модзелевского, предполагавшего заострить формулировки, направленные против Западной Германии: «Я хотел бы отметить, что в проекте заявления нет ни слова критического, ругательного в отношении „правительства Аденауэра“. Мы считаем, что наш документ должен быть направлен против трех оккупационных держав – США, Англии и Франции, поскольку они являются командующими в Западной Германии. „Правительство Аденауэра“ мы нигде не затрагиваем непосредственно. Более того, в наших конкретных выводах мы как бы приглашаем это правительство участвовать в создании Общегерманского учредительного совета»[1162]. Молотов продолжал стремиться к германскому урегулированию.

Работая над проектом мирного договора с Германией, Молотов пытался придать ему как можно более нейтральную тональность, вычеркнув требование «переустройства всего общественного и государственного строя Германии». На полях Молотов начертал: «Перехватили»[1163]. Не нужно ставить социальные изменения условием германского объединения. Пометка Молотова говорит о серьезности намерений преодолеть раздел Германии, превратив ее в нейтральный «буфер» в Европе, подобный тому, каким стала позднее Австрия. Это принципиально снизило бы угрозу войны в Европе, так как противостоящие войска не имели бы линии соприкосновения. Западные партнеры тоже не забывали о борьбе за симпатии немцев, добавив к помощи по плану Маршалла обещание 9 июля 1951 года в одностороннем порядке прекратить состояние войны с Германией. Когда сотрудники МИДа предложили оформить по этому поводу ноту протеста, Молотов эту инициативу заблокировал[1164] (характерно, что он был вправе принимать такие решения в обход министра Вышинского).

С санкции Москвы парламент ГДР принял 9 января 1952 года избирательный закон и предложил ФРГ выработать избирательное законодательство для общегерманских выборов. 10 марта 1952 года была опубликована нота МИД СССР по германскому вопросу, которая предлагала западным партнерам в ближайшее время заключить с Германией мирный договор, предусматривающий ее нейтральный статус, после чего в течение года с ее территории должны быть выведены иностранные войска, а Германия получила бы право иметь свои вооруженные силы. Историк А.М. Филитов пишет об этой ноте: «Если считать главным новшеством в ней отказ от акцента на „демилитаризацию“, более спокойное отношение к военной составляющей германской государственности (и ее представителям), то исходный пункт ноты можно усмотреть еще в высказываниях Молотова на Пражской конференции 1950 г.»[1165]. Впрочем, роль инициатора этой мирной инициативы по мнению А.М. Филитова принадлежит не Молотову, а главе дипломатической миссии