Красные листья. Восточный альманах. Выпуск восьмой - Нгуен Динь Тхи

И Атхон слушал покорно все эти нарекания и в горести размышлял: «Как же я, выходит, ошибся! Я-то считал, что в животе моем никакие беды не настигнут моего покровителя, а все это обернулось для него гибелью. Значит, недаром называют меня жестоким негодяем».

Ни раскаяния Атхона, ни жалобы и сетования монахов не могли, разумеется, вернуть настоятеля к жизни. Приступили к церемонии почитания тела. Атхона, как виновника смерти настоятеля, на церемонию не допустили. Стыдясь и горюя, он вернулся в реку и вдруг сам себе задал вопрос: «А все же откуда пришла беда, которая привела к смерти моего покровителя? Вина, конечно, моя, потому что проглотил его я, и он погиб у меня в животе. Но почему я его проглотил? Чтобы он не утонул, когда я дрался у горы Сопокалей, возвращаясь из Удонга».

И Атхон еще немного подумал, и все стало ему ясно. «Ну, конечно, вся беда пришла от этой принцессы. Ведь если бы король не задержал моего покровителя и не приказал ему оставаться при своей больной дочери, мой покровитель давно уже благополучно вернулся бы и был бы сейчас жив и здоров. И значит, принцесса — виновница смерти моего покровителя! Я накажу ее!»

Охваченный жаждой мести, Атхон снова пустился в путь. А достигнув Удонга, залег на дне реки около самого берега в ожидании удобного случая для осуществления своего замысла. Неизвестно, сколько месяцев или даже лет он пролежал на дне королевской бухты. Он думал только об одном: «Мой покровитель лечил эту принцессу. Значит, рано или поздно она выздоровеет и придет сюда купаться вместе со своими служанками».

И настал день, когда терпение Атхона было вознаграждено. Принцесса вместе со своими служанками пришла купаться. И в то время, когда она плескалась, играла и смеялась в воде, Атхон подкрался к ней, схватил и утащил в глубину.

Что же касается короля, то гнев и горе его, когда он узнал о случившемся, не поддаются описанию. Всем, кто имеет лодки и корабли, был отдан приказ найти и убить злодея-крокодила.

Сделать это было нелегко, потому что в те времена чуть ли не половина страны была залита водами рек во время паводков. Корабли и лодки со множеством гребцов бороздили эти воды во всех направлениях, но безуспешно. Тогда король призвал гадальщика и приказал ему определить место, где прячется крокодил. Гадальщик сплел из банановых листьев корзинку, расписал ее магическими надписями и спустил на воду. И корзинка поплыла из Удонга в срок Сомбоу и остановилась возле устья маленькой безымянной речки. И гадальщик объявил королю, что в этой речке и прячется Атхон.

Король приказал немедленно перегородить устье речки рыболовными сетями, но сделать это достаточно быстро было невозможно, и Атхон успел ускользнуть. К слову сказать, речка эта с той поры и по наши дни называется Тятхнол, что означает Заграда. Атхон между тем выскользнул из речки, долгое время плыл по Меконгу и остановился лишь у берега срока Кхаон. Здесь он намеревался передохнуть несколько дней, но корзинка плыла за ним, а за корзинкой неотступно следовали корабли и лодки. Тогда Атхон решил укрыться в реке Чхолоунг. В те времена эта речка была заболочена и сплошь заросла густым кустарником. Атхон укрылся там, надеясь, что, когда волшебная корзинка приведет людей к этой речке, лодкам через кустарники не пройти. Но именно там он и нашел свою гибель.

Лодки действительно не смогли пройти через заросли кустарников, но преследователи обратились к духам-хранителям срока Чхолоунг с просьбой помочь разделаться с Атхоном и обещали им в случае удачи вознаградить их шкурой крокодила. Затем они окружили омут, в котором скрывался Атхон; между прочим, это место до сих пор называется Роунг, или Пещера, разом нырнули в воду и скрутили Атхона. Но крокодил сопротивлялся изо всех сил, справиться с ним было очень трудно. И до сих пор место это хранит следы отчаянной борьбы, которая там произошла. И даже когда с Атхоном удалось справиться, понадобились веревки и крючья, чтобы вытащить тяжелую его тушу на поверхность.

Атхона убили, содрали с него шкуру и согласно обету пожертвовали ее духам-хранителям. То место, где осталось освежеванное мясо Атхона, так и было названо Кропы, или Крокодил. Но поскольку бугор на этом месте напоминает спину крокодила, его стали называть Кхнонг Кропы, то есть Спина Крокодила. В наше время там располагаются плантации каучуконосов. Восточнее этих плантаций расстилается так называемая Хал Нгиет, или Вяленая Равнина. Названа она так потому, что именно на ней вялили мясо несчастного Атхона.

Труп принцессы, извлеченный из живота Атхона, по приказу короля кремировали, а прах схоронили в ступе в пагоде Сомбоу.

ЛЕГЕНДА О ХРАМЕ АНГКОР

В шестисотом году жил в провинции Сиенхай некий человек с севера по имени Лым-Сенг. Было ему тогда под пятьдесят, и жил он очень бедно.

Однажды Лым-Сенг занял у одного торговца шесть наенов, обязавшись долг отработать. Торговец велел ему расчистить место недалеко от реки и посадить там цветы. Когда цветы расцветали, Лым-Сенг собирал их и относил торговцу.

Но вот как-то сошли на землю из храма Индры пять небесных дев, увидели садик Лым-Сенга с его цветами, озаренными солнцем, и принялись там играть и резвиться.

Пахли цветы прекрасно, и одна из дев по имени Типсукать, не удержавшись, шесть цветков сорвала. Прочие же девы хоть резвились и играли вволю, однако цветов не коснулись.

Возвратившись в обитель царя богов, они поведали Индре, что Типсукать украла цветы. Тот призвал к себе провинившуюся и повелел ей так:

— Тебе надлежит искупить свою вину. Ступай на землю к людям и стань женой Лым-Сенга на шесть лет.

Мучась стыдом, Типсукать спустилась на землю, предстала перед Лым-Сенгом и сказала:

— Я украла у тебя шесть цветков, и Индра повелел мне в наказание на шесть лет стать твоей женой.

— Как я возьму тебя в жены, — возразил Лым-Сенг, — когда едва могу прокормить себя самого?

— Я научу тебя ремеслам, которых никто не знает, и ты разбогатеешь, — ответила небесная дева, — а если ты не женишься на мне, Индра меня покарает. Сжалься же надо мной!

Лым-Сенгу очень понравилась Типсукать, ведь она была прекраснее всех земных женщин. Он согласился взять ее в жены и скоро полюбил ее.

Увидев, в какой нужде живет ее муж, Типсукать прониклась к нему состраданием и спросила:

— Сколько ты задолжал?

— Шесть наенов, — ответил он.

— Тогда займи еще четыре наена, — сказала небесная дева, — и мы получим большую прибыль.

Лым-Сенг послушался,