«Великая Германия». Формирование немецкой национальной идеи накануне Первой мировой войны - Константин Николаевич Цимбаев

времени, которое воспитывало в учениках приверженность прусским ценностям, педантично-догматический дух, умение повиноваться. Важнейшую роль играли религиозные наставления, проповедовавшие идею единства «трона и алтаря». Подобные методы преподавания подчас достигали противоположной цели. Безверие и отторжение церкви высшим слоем Германии того времени были общеизвестны. Обучение прививало также ненависть к педантизму; а часто как следствие этого – к любой системе вообще, в том числе государственной.

В гимназии Ревентлов проникся антицерковными убеждениями настолько, что на выпускном экзамене по религии получил «неудовлетворительно». Из гимназии Ревентлов вынес также, несмотря на открытое неуважение к вильгельмовской системе, высокий патриотизм, чувство гордости за молодое великое государство, восхищение им и уверенность в его славном будущем. Ревентлов причислял себя к последнему поколению, которое может помнить время раздробленности или первые годы империи. Это поколение, которое «вступило в политическую и национальную жизнь в конце восьмидесятых и начале девяностых… стремилось вперед, стремилось ввысь сквозь 1871 год, было исполнено перехлестывающим через края чувством силы»[118].

Влияние сельской идиллии детских лет причудливо вылилось в неприятие технического прогресса. Непонимание значения техники, некоторый страх перед ней вели к недооценке ее роли в развитии человечества и, шире, к недооценке влияния экономики на политику, что позднее сказалось на понимании Ревентловым механизма возникновения мировой войны. Слабая способность управляться с механизмами мешала Ревентлову и в частной жизни, и во время службы на флоте.

В 1888 г., окончив гимназию, Ревентлов начал морскую карьеру в германском императорском военном флоте в качестве кадета. Попал на море он почти случайно. В гимназические годы Эрнст намеревался поступать в университет и о военной карьере не мечтал. Но из-за бедственного положения семьи этим планам не суждено было сбыться. Кроме того, Ревентлову, брату своей сестры, хотелось резко изменить образ жизни, отвлечься от гнетущей семейной атмосферы, усугубленной денежным крахом.

Служба началась удачно: он получил назначение на броненосец «Пруссия», которым командовал тогда капитан, а затем – гросс-адмирал, инициатор и организатор строительства военно-морских сил Германии Альфред фон Тирпиц. Выпущенный из морской школы 12 мая 1891 г. младшим лейтенантом флота Ревентлов вскоре принял командование торпедным дивизионом. Затем служба в Берлине, смена кораблей и частей. При этом молодой офицер усиленно изучал Канта и Шопенгауэра, в результате чего в его мыслях произошел резкий поворот, «решительное изменение и воистину спасительное освобождение» от низменности жизни[119]. Это стало одной из причин того, что Ревентлов решил прервать карьеру, хотя перспективы дальнейшей службы выглядели радужно: за год до того был принят первый морской закон Германии и судостроительные планы Тирпица, наконец, начали давать плоды – ожидалось значительное увеличение флота, числа вакансий, кроме того, за десять лет адмирал не забыл Ревентлова.

Тем не менее ставший уже капитан-лейтенантом Ревентлов решительно добивался отставки, которую и получил 23 января 1899 г. Он никогда не писал о причинах этого поступка. Его брат Карл полагал, что дело – в проблеме со здоровьем, вернее, с сердцем[120]. Сказалась, вероятно, и намечавшаяся женитьба: через семь недель после отставки Ревентлов женился на графине Мари Габриэль Бланш д’Алльмон де Брутийо. Еще одним поводом к отставке Ревентлова могло стать нескрываемо ироническое отношение графа к монархическим настроениям, характерным для германского офицерства. Высоко оценивая личность Вильгельма II и его усилия, направленные на превращение Германии в великую военную и морскую державу, Ревентлов олицетворял как бы аристократическую оппозицию монархии и монархистам, позднее открыто высказанную им в книге «Кайзер и монархисты».

Все же главными причинами отставки стали растущая отчужденность Ревентлова по отношению к закостеневшему обществу, на традиции которого он смотрел глазами Франциски, его желание быть влиятельным участником событий и вместе с тем не подчиняться жесткому регламенту условностей и обычаев. Духовный мир Ревентлова сформировался как сложное переплетение трех мотивов: высокомерно аристократическое отвержение либерально-позитивистского восприятия мира и буржуазных ценностей; мистический спиритуализм, смешанный со скептическим отношением к церкви, что, по словам Эрнста Трёльча, составляло своеобразную «домашнюю религию»[121], и, главное, высочайшая оценка роли личности в развитии нации и государства. Последнее было главным пунктом воззрений Ревентлова и с несомненностью свидетельствовало о воздействии на него взглядов Фр. Ницше.

Отказ от карьеры ради семьи и независимости должен рассматриваться не как импульсивный или вынужденный шаг, а, скорее, как возобладание духовного неприятия реальной жизни над трезвым расчетом и стремление отгородиться от чуждого ему общества не только внутренне, но и внешне. Кроме того, семья – за исключением Франциски и брата Людвига – не приняла его жену, сочтя сомнительным ее графский титул. Не имея иных средств к существованию, кроме скудной пенсии, он решил сжечь за собой все мосты и отправился в Америку. Подробности его пребывания там неизвестны. Очевидно лишь, что ни фермерство, ни попытки работать на фабрике не принесли немецкому графу удовлетворения. Уже через год, осенью 1900 г., он вновь оказался в Берлине. Только теперь наконец проявился во всем своем значении тот поворотный шаг в судьбе Ревентлова, который он сделал, уйдя в отставку. Не имея ни денег, ни работы, не умея ничего делать и не обладая никакой профессией, кроме той, от которой он отказался, обремененный необходимостью содержать семью, он бросился в последнее прибежище неудачников – взялся за перо, стал, по его собственным словам, «интеллектуалом за неимением лучшего»[122].

Именно на литературно-журнальном поприще Ревентлов нашел себя. Именно здесь он в наибольшей степени мог служить и адмиралу Тирпицу, и германской военной мощи, и самой Великой Германии. Представитель древнего рода, граф, морской офицер и умелый литератор был находкой для издателей, связанных с военно-морскими кругами. Уже в 1900 г. появилась подготовленная им книга «Развитие организации немецкого флота». Прекрасно изданная, снабженная рисунками и цветными таблицами, она внесла заметный вклад в пропаганду идеи превращения Германии в великую морскую державу. В короткий срок Ревентлов становится ведущим экспертом по военным и особенно военно-морским делам, он умело сопрягает восхваление немецкой морской программы с критикой «британского господства на море», описывает события русско-японской войны в контексте необходимости соединения усилий армии и флота для достижения победы. Ревентлов преуспел и как издатель – с 1901 г. он стоял во главе еженедельника армии и флота «Überall», принимал ведущее участие в других военно-морских изданиях и даже выпускал целый год собственную газету, над которой витал дух Швабинга и которая посвящена была немецкой Отчизне, ее искусству и ее народности[123].

В предвоенное десятилетие Ревентлов был, без сомнения, влиятельным публицистом и исключительно ярким представителем германского экспансионизма. Его регулярное общение с читателями военно-морских и национально-патриотических изданий сделало его фигурой настолько значительной, что сторонним наблюдателям казалось, будто «Ревентлов, Рорбах