Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш

Первоначально Николай, как и правители до него, попробовал ввести новые заградительные методы. Крестьянам (речь шла о государственных, которые располагали личной свободой, в отличие от крепостных) запрещались «блудодейственные сборища». Затем были обновлены уголовные законы – в 1842-м за разврат полагалось двойное наказание. Прежде всего тюремное. А кроме того – церковное. Как мы помним, моральный облик подданного российской империи во многом контролировался церковью. Именно этот институт решал, возможен ли брак и правомочен ли развод (за исключением случаев, когда к императору за разрешением обращались лично, если церковь устанавливала преграды. Но воспользоваться такой возможностью могли только избранные, представители самых знатных семейств). Ничего не помогало. Жаждущие оплаченной любви все равно находили возможность ее получить.

Но главное, не менялись сами условия, при которых было бы возможно эффективно бороться с проституцией. По-прежнему огромное число девушек и женщин не располагали другим способом заработка. «Большая половина женщин попала в омут, запутавшись в цепях нужды, в тисках крайностей, не имея места занятий»[40]. Причем практически 62 % проституток изначально не собирались заниматься этим ремеслом и трудились вполне честно. Однако уйти на нелегальное положение их вынудили тяжелые условия работы, низкий заработок, не позволявший даже снимать комнату (не говоря уже о том, чтобы кормиться и одеваться), невозможность двигаться по социальной лестнице (те самые лифты, о которых любят говорить теперь) и обстоятельства непреодолимой силы. У кого-то внезапно оказывались на иждивении больные родственники, кто-то рожал ребенка вне брака, не получив никакой помощи от его отца, другие сталкивались с потерей имущества при пожаре или при переезде из города в город… Добавим разницу в условиях оплаты труда. На одном и том же производстве женщины получали в несколько раз меньше, чем мужчины! Сравните: рядовой сотрудник фабрики в Москве мог рассчитывать на ежемесячный оклад в 18,5 рубля. А женщина при таких же условиях – всего на восемь. Неудивительно, что среди «бабочек» оказывалось немало бывших работниц предприятий.

Таким образом, в России сложилась ситуация, когда легализация проституции оказалась почти вынужденной мерой. Требовалось срочно отследить все очаги возникновения венерических заболеваний и погасить их – то есть взять под контроль немыслимое число «работниц интимной сферы», подвергавшихся насилию, пыткам и жестокому обращению со стороны клиентов и сутенеров, поскольку их труд никак не регламентировался и не отслеживался. Кроме того, существование домов терпимости обеспечило казне дополнительные доходы.

Любопытно, кто стоял за легализацией! Разработкой положений и правил занималось Министерство внутренних дел, которое с 1841 года возглавлял граф Лев Алексеевич Перовский. Пусть вас не вводит в заблуждение его титул. В дворянское достоинство он был возведен в двенадцатилетнем возрасте. Дело в том, что от рождения он являлся… бастардом графа Алексея Кирилловича Разумовского и мещанки Марии Соболевской. Свою фамилию Лев Алексеевич получил от имения Перово, принадлежавшего Разумовским, благодаря хлопотам графа. И как было принято в обществе начала XIX века, воспитывался в доме отца на положении не сына, но близкого родственника. Таковых тактично называли «воспитанниками», хотя все прекрасно понимали, кто кем кому приходится. Вот и Лев Алексеевич мог именовать батюшку только «дяденькой».

Так что граф Перовский лучше многих понимал, насколько много в обществе проблем, касающихся отношений между людьми. По большому счету ему крупно повезло. Не всегда бастардов признавали, помогали им выучиться и двигали вперед. Будь Лев Алексеевич сыном той же мещанки Соболевской и небогатого офицера, его судьба сложилась бы иначе – пошел бы работать прислугой, рабочим и вряд ли дослужился бы до министра. А уж незаконнорожденная девочка при бедных родителях легко попала бы на панель.

Итак, в марте 1843 года граф Лев Алексеевич Перовский дал задание подчиненным начать разработку мер против распространения инфекций. Кроме того, следовало предпринять шаги в поиске удобоваримого протокола для учета «ночных бабочек». По сути, так и стартовала кампания по легализации проституции. К августу проект был представлен государю Николаю I: предполагалось учреждение врачебно-полицейского надзора над путанами. Император, ознакомившись с документами, дал разрешение внедрить в жизнь это начинание. Правда, в ту пору речь не шла об использовании мер повсеместно. Затея касалась только столицы, Санкт-Петербурга, причем был установлен двухлетний срок для эксперимента.

В первую очередь Перовского интересовало сокращение числа заболевших «венерушкой» – так именовали болезнь в интеллигентских кругах. Алексей Гаврилович Венецианов, помещик из Тверской губернии, более известный нам как талантливый живописец, жаловался в письмах соседу Милюкову, что даже его крепостные страдают от «венерушки»:

«Временному моему лакею четырнадцатый год… Его, скотницу и ее доброго мужа сковала злая Венерушка… Теперь я устроил лазарет для всех троих».

И это в условиях поместья, жившего весьма обособленно! Известно, что Венецианов не приветствовал браки между собственными крестьянами и соседскими. Не позволял отдавать крепостных «на выход». Алексей Гаврилович предпочитал благословлять браки среди своих, причем нередко с большой разницей в возрасте. Так откуда же в тихом губернском захолустье та самая «венерушка»?

Врачебно-полицейский надзор над проститутками помог бы выявить все очаги болезней. Потушить пламя. Направить на лечение тех, кто уже занедужил. Предотвратить распространение сифилиса и прочей дряни. Вопрос вставал ребром: где оказывать помощь «бабочкам»? Очевидно было, что Калинкинское учреждение не справляется, при двух штатных единицах врачей… Вот поэтому следующим шагом стало открытие особой женской больницы в столице. Работа по легализации проституции началась…

Глава 8. «Желтое» дело

Уже практически в самые первые дни существования надзорного ведомства за проститутками стало очевидным, что одним Петербургом ограничиться не получится. Требовались аналогичные меры и в других крупных городах, вроде Нижнего Новгорода, проводившего регулярные ярмарки. О, это невероятное событие! Торговать в Нижний приезжали не только со всех концов России, но и из-за рубежа. С середины июля и до начала сентября там шла настолько оживленная торговля, что слава о нижегородской ярмарке распространилась по всей Европе. В 1846 году там было продано товаров на сумму в 49 миллионов рублей серебром. Александр Сергеевич Пушкин при жизни тоже успел посетить ярмарку (в 1833 году) и писал о ней с восторгом:

Сюда жемчуг привез индеец,

Поддельны вины европеец;

Табун бракованных коней

Пригнал заводчик из степей,

Игрок привез свои колоды

И горсть услужливых костей;

Помещик – спелых дочерей,

А дочки – прошлогодни моды.

Всяк суетится, лжет за двух,

И всюду меркантильный дух[41].

Разумеется, в Нижнем процветала проституция! Спрос-то огромный! Еще в XVII веке одних армян, торгующих на Нижегородчине, насчитывали полторы тысячи человек. Правда, в ту пору ярмарка находилась в Макарьеве – в маленьком городке на левом берегу Волги (а потом дело расширилось и перекинулось на противоположный берег). Торговых помещений там было около тысячи четырехсот… И воеводу Глеба Исааковича Патрикеева неравнодушные люди регулярно и с гневом извещали, что «в банях парятца всякие люди, мужики и жонки вместе, а так делают, как бы забыв про суд Божий, и друг друга в телесном обнажении не стыдясь, и родственного происхождения не берегучи». Получалось, что в местных банях – по сообщениям осведомителя – процветало то самое явление, которое решили взять под контроль в XIX столетии в столице.

Проститутки маскировались. Они посещали трактиры под видом странствующих, богомолок, торговок… Чем шире торговля, тем больше спрос в сфере интимных услуг.

Когда ярмарка расцвела в Нижнем Новгороде, там же расцвел и разврат. Так что пришлось ввести надзор за проститутками. А еще «подтянулась» Москва, а потом Вильно… По количеству «гнезд разврата» Нижний не уступал крупным городам Российской империи. В 1889 году он стал четвертым по числу публичных женщин. Тройку лидеров попеременно возглавляли Москва и Санкт-Петербург, а за ними следовала польская Варшава (не забудем, что Польша являлась частью Российской империи)…

Помимо сверху введенного надзора, местные власти пытались контролировать проституцию и своими силами. Нижегородский губернатор Алексей Алексеевич Одинцов (он занял пост в 1861 году) издал приказ, требовавший соблюдать приличия в увеселительных заведениях. Упор особенно делался на те места, где танцевали:

«Посетители и посетительницы должные вести себя скромно, не допуская… пошлых шуток и бранных слов…»

Впрочем, никто