Мозг обычного убийцы. Как хорошие люди становятся монстрами - Даниэль Загури

Представьте, что, вместо того чтобы помочь вам стать самим собой, он заставляет вас стать его вещью, используя свои знания, интуицию и терапевтические приемы, игнорируя профессиональную и личную этику. Пусть каждый задействует для этого свой опыт или воображение. Безусловно, психотерапевты и одновременно нарциссы-извращенцы редки, но, к сожалению, мне доводилось таких встречать.

По моему опыту, есть нечто важное, что характерно для отношений гуру со своими последователями, псевдотерапевта с его пациентами и мошенника со своими жертвами: это злоупотребление психологическим переносом (чувств, эмоций, установок) и особым влиянием, которое одна психика оказывает на другую. Следует твердо заявить: то, чему подверглись затворники из Монфланкена, то, жертвами чего стали многие другие, не относится к сверхъестественным или магическим явлениям. Здесь нет никакой лишенной смысла метафизики. На протяжении всех этих десяти лет семья Ведрин не подвергалась никакому гипнозу. Обычно используемые формулы чрезвычайно выхолощены. Это не просто субъекты, находящиеся под влиянием, во власти, ставшие объектами психических манипуляций, но и жертвы психического рабства, рабства отношений, тотального господства, отрицания самостоятельности, психической эксплуатации человека человеком.

Что следует понимать под злоупотреблением переносом? Зигмунд Фрейд отмечал существование переноса сначала как препятствия на пути к излечению, а затем как главного рычага для него. Вот какое определение дал ему Франсис Паше: «Это возрождение желаний, привязанностей, чувств, испытанных по отношению к родителям в раннем детстве и обращенных к новому человеку»[18]. Это нормальные явления, но они усугубляются при психоаналитическом лечении. Они существуют в повседневной жизни, например, в отношениях врач – больной или учитель – ученик. Перенос заставляет проявиться период раннего детства, когда выживание зависело от любви родителей. Таким образом, перенос отмечен печатью бессознательного, инфантильного и иррационального. Психоаналитик Ги Росолато определил трансферентную триаду как объединение потребности в любви, идентификации и идеализации, при этом качества и ценности объекта переноса доводятся до совершенства[19].

Таким образом, контролирующие отношения, которыми злоупотребляющий оказывает влияние на всю семью, можно рассматривать с точки зрения злоупотребления переносом: субъект внедряется в семью. Очень быстро он занимает там все место. Он будет последовательно соблазнять членов семьи, убеждать их в своей исключительной проницательности и своей способности помочь им довести до конца самые тайные замыслы, давая возможность «стать лучшей версией себя». Затем, как в фильме «Теорема» Пазолини[20], он будет разъединять их, разлагать.

Он одновременно мягок и кооптирован[21]. Ему «положено знать», по формуле Лакана[22], потому что он обладает всемогуществом, которое ему приписывают и иллюзию которого он поддерживает любой ценой. Он добивается всего и обещает успех. Он изумляет. Он подчиняет. Он заставляет восхищаться. Он дает доказательства и гарантии. Очень важно понимать, что это всемогущее существо также является передатчиком покровительственных сил куда масштабнее его самого – бога, судьбы, кармы… Он спаситель, ниспосланный провидением, тот, кто поможет вам избежать неверного шага. Через его посредство очень важные персоны, даже международные учреждения, знают все о вашей личной жизни и следят за вами. Таким образом, становится необходимым, жизненно важным быть покорным, чтобы существовать. Взбунтоваться или просто быть самим собой означает смертельный риск.

Каждый находится в подчиненном положении, сведен до уровня ребенка. Каждый чувствует себя маленьким перед взрослым. Так исчезают рациональность, логика, интеллект, критический взгляд или просто самостоятельность мышления. Интеллект все еще присутствует, но в неактивном состоянии. Глупыми не становятся внезапно. Интеллект заторможен. Как раз этим и объяснятся, что после снятия хватки субъект может очень быстро восстановить свои прежние ориентиры и критические способности. Он всегда знал, что стал жертвой иллюзий и миражей, но это знание было недоступно его сознанию, потому что оно было подавлено.

Тогда преобладающим впечатлением будет конец длинного «существования за скобками», на время которого самостоятельная личность исчезла. То же самое относительно ценностей и идеалов. Интенсивность «возвращения в состояние ребенка» такова, что, если хозяин требует этого или только предлагает, жена может отречься от мужа, родители могут подать на детей в суд, отец – перестать верить, что является биологическим родителем ребенка, дочь – обвинить мать в сексуальном насилии… Какими бы невероятными ни были измышления, если это сказал гуру, спаситель, провидец, значит, это правда, и, кроме того, каждое событие будет подкреплять это предположение, превращая его в убеждение. Он – мера всего. Без него мир не поддается познаванию. С ним все проясняется. Занимая центральное место, злоупотребляющий семейным переносом лишает каждого там его роли и места, подрывая родственные узы. И тогда все становится достижимым. Без структурирующих запретов обидчик может участвовать в комбинаторной игре всех возможных фантастических отношений. Больше ничто не удивляет. Он так сказал. Значит, это правда. Я отрекаюсь, развожусь, подаю в суд… продолжая оставаться рядом с почитаемым родителем и в глубине души зная, что он по-прежнему важен для меня.

Все члены семьи сообщили об очень развитой способности мошенника слушать своих собеседников, давая им почувствовать, что он служит их благу. В некотором смысле он вел себя как «психотерапевт со знаком минус». Лично я – психиатр психоаналитического направления, никогда не отрекавшийся от своего образования, следовавший своим путем между клиническим подходом, психоанализом и криминологией, – был бы последним, кто связал бы психоаналитическое лечение с порабощением. Здесь речь идет об извращении переноса, а не о самом переносе. Говоря о злоупотреблении переносом, мы указываем на те же пружины, но, что очевидно, на абсолютное расхождение в целях. Лечение направлено на то, чтобы вернуть человеку его свободу и независимость мышления. Злоупотребление передачей направлено на порабощение и эксплуатацию. Это отклонение переноса, неправильное использование терапевтического рычага в качестве средства ведения войны – вот что необходимо как следует понять.

Давайте рассмотрим некоторые из этих противоречий, чтобы понять кардинальное ниспровержение перспектив в случае отклонения переноса.

В психоаналитическом лечении речь идет о регрессе ради прогресса; в случае злоупотребления переносом – о регрессе с целью эксплуатации.

При психоаналитическом лечении преследуется цель автономии и свободы субъекта; при злоупотреблении переносом преследуется цель порабощения.

В психоаналитическом лечении правило говорить все и ничего не делать означает уважение личных границ субъекта; при злоупотреблении переносом происходит постоянная инструментализация близости для усиления зависимости. Все, что ты мне рассказал и доверил, может быть использовано против тебя.

При психоаналитическом лечении происходит стирание личности психоаналитика, который становится экраном для всех проекций его анализирующего; при злоупотреблении переносом, наоборот, наблюдается гиперприсутствие гуру, спасителя, человека, ниспосланного провидением. Речь идет уже не только о проецируемом на него всемогуществе. Он всемогущ. Он навязывает себя.