Мозг обычного убийцы. Как хорошие люди становятся монстрами - Даниэль Загури

если ты косо смотришь на меня, у меня нет никаких законных оснований избивать тебя, тем более убивать. На первобытном уровне, где находятся эти субъекты, любая полумера исключена. Нет других возможных положений, кроме как доминирующего или находящегося под властью, примитивного возвеличивания силы и власти или унижения, от которого нельзя оправиться.

Но мы ничего не поняли бы в этой культуре насилия, если бы ограничили ее индивидуальным нарциссизмом, не рассматривая также нарциссизм групп. В частности, я думаю о преступлении, совершаемом толпой и приводящем полицию в замешательство. Столкнувшись с миром предметов потребления, мы наблюдаем в соседних группах два, казалось бы, противоречивых движения: с одной стороны, именно зависть создает вокруг «подрыва» или «бизнеса» своего рода сеть, аналог преступного рынка. С другой стороны, это прибегание к определенным абсолютным ценностям в рамках сплоченной группы братьев без отца. Давайте зададим вопрос Марселю Энаффу[16]: существует ли еще во всеобщей коммерциализации что-то «бесценное?» Во что я верю, так это в то, что варварский натиск этих диких орд также парадоксальным и отчаянным образом выявляет призыв к общим ценностям. Что мы наблюдаем чаще всего? На ограниченной территории «района» на фоне напряженности, отмеченной чередой инцидентов, белые, черные, буры приходят и убивают белого, черного, бура за «непонятки». «Разборщики», дозорные района, обычно подростки, добивающиеся признания своей территориальной группы, сообщили, что один или несколько чужаков пересекли границу. Это оскорбление. Война объявлена. «Это горячо». Похоже на ритуальную игру вокруг силы, контроля, стремления одной группы к власти над другой. Но пистолеты вовсе не пластмассовые. Задержанным убийцам нечего сказать или есть, но очень мало. Каждый из них был лишь частью группы. Нас крайне шокирует отсутствие пропорциональности, полезности, интереса, но все становится понятным, если обратиться к «главным ценностям»: в основе такого поведения лежат межэтническая солидарность, братство и стремление к достоинству. Признание, гордость, представительность, уважение – у них на устах только эти слова, впрочем, часто в злонамеренном контексте. Это многонациональная группа, в которой нет судьи, кроме судьбы, выполняющей трагическую и ужасающую роль, но ради чести. Это насильственная, преступная и сбившаяся с пути версия «Свободы, Равенства, Братства».

Неужели мы, жители Запада, стремящиеся к безопасной жизни, утратили память о том, что именно взаимное признание достоинства положило начало социальным связям? И что самые кровопролитные войны велись во имя чести, порой из-за незначительных поводов? Однако когда на кону честь, не существует мелочей. Разве мы забыли слова Франциска I, писавшего матери в ночь битвы при Павии, что все потеряно «ради чести», но главное сохранено?

В нашем пресыщенном обществе культ золотого тельца порождает странные явления, которые сбивают нас с толку. История показывает, что проявления насилия во все времена схожи: высокий уровень преступности, мафиозные группировки и фундаменталисты всегда подстерегают у порога. К счастью, чаще всего ситуация становится более мирной. Когда нынешние подростки повзрослеют, о них, скорее всего, забудут.

Для борьбы с культурой насилия не существует простых решений. Важно четко определить ее двойственную природу – как серьезную опасность и парадоксальное проявление отчаяния. Бессмысленно полагать, что с этой культурой можно справиться лишь репрессиями, хотя они и необходимы. Манипуляции со статистикой, общественное недовольство и массовое тюремное заключение по американскому образцу малоэффективны. В таких условиях только усиливаются индивидуальный психологический диссонанс, межличностные конфликты и межнациональные противоречия.

Одна из главных трудностей заключается в необходимости двойного подхода: с одной стороны, нужно принять тех, кто чувствует себя исключенным из общества, с другой – решительно пресекать нарушения закона. Без первого компонента второй обречен на провал.

Эти языковые коды и стереотипные формулы возвращают нас к тому, как Эго пытается самоутвердиться простейшим способом перед лицом враждебного и неопределенного мира. Согласно Фрейду, ненависть древнее любви и происходит из изначального неприятия, которое нарциссическое «Я» противопоставляет внешнему миру. Все хорошее находится внутри субъекта или группы, а все внешнее однозначно плохо. Другой человек, житель другого города или тот, кто проявил неуважение, воспринимается как враг, посягающий на наше всемогущество. Чтобы выжить в хаосе, нужно подавить противника – в этом суть преступлений ущемленного нарциссизма.

Не углубляясь в основы такого самоутверждения, невозможно понять преступления, которые совершаются из-за незначительных поводов – косого взгляда или отказа в сигарете.

Оставим в стороне рассуждения о «терапевтических методах самоутверждения» и культе хищника, который проявляется в завуалированной форме через «борьбу за жизнь» и ее идеологические производные. Пришло время перейти от самоутверждения к самоуважению, от культа Эго к открытости по отношению к другим, от культуры нарциссизма к культуре социальных связей. Необходимо призвать к терапии уважения к другим, принятия непохожести. Без ценностей, культуры, сострадания и психического развития, которые лишают Эго его нарциссического всемогущества, а группу – ее исключительности, остается единственное правило: «Давайте сокрушим друг друга».

Из этой главы следует важный вывод: не обязательно быть психически больным или неуравновешенным, чтобы совершить убийство из-за пустяка. Мы вновь сталкиваемся с недостатком мышления, который не позволяет сдерживаться, иметь собственное мнение и понимать, что другой человек не обязательно является врагом. Хотя это описание избегает психиатрической терминологии, оно точно характеризует необычные деструктивные действия вполне обычных подростков.

4. Психическое господство

Дело затворников Монфланкена из тех, что вызывает будоражащие воображение и разум вопросы. Как одиннадцать членов состоятельной аристократической семьи в Ло-и-Гаронне могли потерять все фамильное состояние, оказаться в заточении, потерять успешный бизнес, прожить почти десять лет в изоляции, перебиваться случайной работой за границей – и все это под влиянием того, кто их обманул, подверг эксплуатации и унижениям? Эта история начинается в 2001 году и разворачивается в конце 2009 года. Она потрясла Францию. Это одна из самых захватывающих экспертиз, которые мне когда-либо поручали. Она многому меня научила.

Как один человек может завладеть другим, чтобы поработить его, свести на нет его сопротивление и получить от него все что угодно: секс, деньги или власти? Легко предположить, что ответ на этот вопрос является основным, поскольку он связан с пониманием методов контроля и эксплуатации человека человеком. К сожалению, слишком часто на это легко ответить готовыми формулами, касающимися манипулирования или нарциссического извращения. Они замыкают цепочку процессов, которые приводят к тому, что один человек позволяет другому думать и желать вместо него, исключительно в своих интересах. Нарциссические личности и манипуляторы действительно существуют, и я тем более не стану это отрицать, имея опыт работы с сексуальными преступлениями, убийствами и серийными убийцами. Однако современный медиадискурс, видящий их повсюду, скорее отражает общественные тревоги и потребность в выявлении и ограничении зла, которое якобы воплощают определенные люди.

Роль психиатров в этом контексте заключается в выявлении таких личностей, чтобы общество