Исследование ужаса - Леонид Савельевич Липавский

имеется главный переход, по крайней мере, возможность его, непрерывность, и точная граница была бы искусственной, – поэтому, например, звучит всегда фальшиво, когда женщина позволяет мужчине целовать ее «так, но не так», или касаться ее «до сих пор, но не дальше». Но того, что сама чувственность бывает разной, отрицать все же нельзя. Мы принуждены поэтому разделить чувственный полуспектр на две части. Соответственно его крайним тенденциям, мы дадим им названия интервалов нежности и сладострастия. Можно было бы пойти здесь и дальше, постараться наметить, так сказать, отдельные ноты или спектральные линии любви, но в этом нет надобности. Симпатический полуспектр, в свою очередь, неоднороден. Любовь мудреца к своему ученику, продолжателю его дела, может быть не менее напряженной, чем родительская любовь, – по крайней мере это мыслимо, – и то и другое является симпатией – и все же между ними несомненная и существенная разница. В одном случае основой любви будет ощущение достоинства другого человека, в другом случае – сочувствия. Соответственно этому мы выделим в симпатическом полуспектре интервал уважения и интервал сочувствия.

14

Характер любви в каждом случае будет полностью определен, если мы будем знать, из каких именно чувств она состоит и напряженность каждого из этих чувств. При желании можно ввести градуировку, и тогда любовь будет измерена.

Приведем одну из возможных схем:

По этой фигуре мы можем сказать: в этом случае любви она не страстна (средняя величина около 25°); наиболее значительно по напряжению, страстно сладострастие, затем сочувствие: и то и другое имеется во всех возможных оттенках; наиболее сильные в сладострастии такие оттенки, слабее такой; сочувствие – близкое к нежности; уважение представлено слабо и не во всех возможных оттенках; настоящей нежности, собственно говоря, нет, но сочетание сладострастия с сочувствием и уважением таково, что создается впечатление, будто нежность не только присутствует, но и является главным чувством из всех, – на нее падает перевес (весовой центр сочетания площадей).

Все это было бы выражено, конечно, в цифрах.

В дальнейшем мы не будем пользоваться градуировкой. В целях упрощения мы будем также считать, будто пропуска в оттенках чувств не бывает; мы не будем, кроме того, обращать внимание на напряженность, за исключением тех случаев, когда без этого не обойтись.

Все это даст нам возможность определять характер любви всего двумя показателями: ее охват и перевес.

15

Приведем несколько типичных схем (см. с.124–125.)

1. Уважение.

2. Сочувствие.

3. Нежность.

4. Сладострастие.

Первая любовь отличается, таким образом, своим охватом (включением сладострастия), из-за чего перевес оказывается либо на нежности, либо на сладострастии.

16

Неправильно было бы думать, что введение понятия о спектре разрешает противоречие любви. Оно также не может этого сделать, как не может, взятое само по себе, открытие спектра радиации объяснить ее суть. Положим, мы знаем, что световые и космические (ультрафиолетовые) лучи обычно перемешаны. Это кажется нам очень странным и необъяснимым.

Ибо они как будто не имеют ничего общего друг с другом: одни ощущаемы как свет и благотворны, другие неощущаемы и разрушительны. Но вот мы устанавливаем непрерывность, спектр, охватывающий те и другие лучи. Этим самым мы утверждаем, что они по своей сути должны быть тождественны. Но в чем их тождественность и чем вызвано впечатление их разнородности, остается все же непонятным. Надо, следовательно, выяснить:

a) Их тождественную суть (такая-то вибрация).

b) Их действительное различие (по частотности).

c) Объяснить впечатление их разнородности (установить необходимую связь различной частотности с различным по характеру действием на тело).

d) Объяснить, почему в одном случае мы имеем одни типы радиации, в другом – другие (зависимость частотности от строения и температуры веществ).

e) Объяснить, почему одни виды радиации встречаются чаще других.

f) Объяснить различия в их обычной интенсивности.

Те же шесть основных задач стоят и перед учением о любви. Введение понятия о спектре любви еще не разрешает этих задач, но доказывает, что они должны быть разрешимы, и указывает к этому путь.

Прежде любовь казалась нам существом с человеческим лицом и бычьим туловищем, химерой. Теперь мы знаем, что она не такова. Остается выяснить, какова же она на самом деле и почему нам представляется химерой.

17

Первое противоречие любви является в жизни причиной разнообразных недоразумений любви и конфликтов, наносящих иногда непоправимый вред. Недоразумения эти можно распределить по следующим рубрикам: одно чувство, свое или чужое, ошибочно принимается за иное (по составу или напряженности); имеющееся чувство, свое или чужое, не соответствует желаемому (по составу или напряженности); имеющееся чувство, свое или чужое, не соответствует уместному при данных обстоятельствах (по составу или напряженности); комбинация недоразумений. В целях упрощения мы не будем учитывать в нашем списке недоразумений любви ни пропусков (перерывов) в спектре чувства, ни напряженности, ни комбинированных недоразумений, ни спектральных линий или даже интервалов, а будем учитывать только полуспектры.

В действительности, однако, напряженность очень важна: именно она может отличать страсть от легкого увлечения. Также и пропуски: например, любовь, состоящая только из сочетания сладострастия с уважением, возможна, но несет в себе неизбежность внутренних и внешних конфликтов. Также и спектральные линии: сладострастие, сочувствие и т. д. имеют каждое много оттенков, и часто конфликты зависят именно от несоответствия оттенков. Еще более важны интервалы: нежность и сладострастие не могут, например, заменить одно другое. Следовало бы учитывать интенсивность каждой спектральной линии, так как тождественная по своему составу любовь может резко различаться по перевесу, и, наоборот, различные по своему составу виды любви могут совпадать по перевесу. Практически весьма важны, наконец, комбинации, ибо недоразумения наиболее часто бывают комбинированными.

Всего, однако, не охватить, и мы будем учитывать только полуспектры. Желающий может включить не учтенное нами, он получит в таком случае энциклопедию любви и связанных с нею конфликтов, происходящих в жизни и описываемых в литературе.

18

Некто ошибочно принимает свою чувственность за любовь, или симпатию за любовь, или чувственность за симпатию, или симпатию за чувственность, или любовь за симпатию, или любовь за чувственность. Или некто принимает чужую чувственность за любовь, или симпатию за любовь, или чувственность за симпатию, или симпатию за чувственность, или любовь за симпатию, или любовь за чувственность.

Некто хочет дать любовь, а дает чувственность; или хочет дать любовь, а дает симпатию; или хочет дать симпатию, а дает чувственность; или хочет дать чувственность, а дает симпатию; или хочет дать симпатию, а дает любовь; или хочет дать чувственность, а дает любовь. Или некто ищет любви, а получает чувственность; или ищет любви, а получает симпатию; или ищет симпатии, а получает чувственность; или ищет чувственности, а получает любовь.

Бывает, что уместна при существующих обстоятельствах любовь, обычаи принуждают к ней, но имеется лишь чувственность; должна быть любовь, а имеется симпатия; должна быть симпатия, а имеется чувственность; должна быть чувственность, а имеется симпатия; должна быть симпатия, а имеется любовь; должна быть чувственность, а имеется любовь.

Итого: тридцать следствий первого противоречия любви, и все можно подтвердить примерами.

19

Вторым противоречием любви, вытекающим из первого, будет то обстоятельство, что она одновременно объектна и безобъектна.

Объектна симпатия, а чувственность – нет. Под объектностью же мы понимаем то, что ощущение или чувство вызвано чем-либо извне и направлено на что-либо вовне.

20

Действительно, нельзя сочувствовать, испытывать симпатию, уважение или любовь – вообще. Сочувствие рождается при встрече с кем-то и относится к нему.

21

Между тем, может быть сладострастие как выражение внутреннего роста живой ткани, ее особое возбуждение, переполненность собственным существованием.

22

Однако уже то, что объект бывает подчас явно случайным или даже воображаемым, показывает, что дело не только и часто не столько в нем. В рассказах Чехова «После театра» и «Душенька» речь идет именно о не сосредоточенном ни на чем безобъектном чувстве, о напоре любви, возникающем изнутри и ищущем выхода. И если в этих случаях можно подозревать влияние чувственности, то что сказать о Франциске Ассизском, о тех людях, например, которые берут на воспитание сирот, потому что они любят вообще детей, испытывают потребность о ком-то заботиться, наконец, которых называют обычно благожелательными, не отмечая, к кому именно они благожелательны, потому что их благорасположенность