Том 8. Фабрика литературы - Андрей Платонович Платонов

из чего можно, приспособляйтесь к условиям почвы, соображайте, когда будете стоять на самой работе. Я против теории: практика сама вам подскажет, как лучше и экономней делать. Теория рождается непониманием практики. Понятая практика (а процесс ее понимания есть момент работы) не нуждается в объяснениях. Сознательный труд не нуждается в организующей его идеологии. Гидрофикация меньше всего нуждается в предварительном проекте: она нуждается в осуществлении. Перебрать все планы, как строить стены-баррикады для речного коридора и водоснабжающих галерей, нельзя – их невероятное множество; в зависимости от местных условий строить эти стены можно по-разному, до бесконечности.

Устройство плотины тоже сложная и специальная штука, она у нас будет выдерживать колоссальные напоры воды. Этот напор мы, конечно, используем через турбину и динамо для перекачки воды в верхние (вторичные, третичные) гидрофикационные системы. Стены водоснабжающих галерей верхних систем можно строить очень низкие, независимо от крутого наклона почвы. Как строить плотину – дело известное в гидротехнике, но нам придется и в этом кое-что изменить, добавить, усовершенствовать. Теперь: не будут ли гидрофикационные системы размываться половодьем. Нет, потому что половодий не будет, снеговая вода не будет допускаться до реки, а будет оставаться на месте: ее будут задерживать стены-баррикады верхних гидрофикационных систем. То же самое с дождевой водой. Получится то, что называется террасировкой. Террасировку и будут осуществлять гидрофикационные системы.

Но это только их свойство. Высокие гидрофикационные системы, например, на водоразделах, на крутых склонах, да и нижние системы у всех водоснабжающих галерей будут идти поперек ската и во всех направлениях, в целях лучшего и удобного орошения и приспособления к рельефу почвы для преодоления наклонов, поэтому весенние воды все останутся на полях. Конечно, ремонт и восстановление гидрофикационных сооружений потребуется, но больших и периодических разрушений не будет. Каждую верхнюю систему можно, так сказать, террасировать, т. е. построить уступами, чем достигается малая высота стен водоснабжающих галерей. Только тогда немного усложнится перекачка воды.

Вопросов будет очень много. Для разрешения их есть два способа: 1) обдумывание, проникновение не в то, что написано, а в обстановку и цели работы, инициатива в планах и 2) диктовка практики. Этим и надо руководствоваться прежде, чем спрашивать. И пора переходить к труду. Помните, гидрофикация и вообще устройство какой-либо системы орошения – есть работа экстренная, сверхурочная; от осуществления этого замысла зависит жизнь миллионов, и твоя, и моя.

Великая работа

Рабочие массы изнурены, обессилены, и огромное количество рабочих уничтожено гражданской войной, голодом и десятилетиями бессменного труда при капитале.

Массы дошли до полного равнодушия ко всему, у них уничтожается, отмирает то, что называется душой человека.

Россию революции, ту Россию, какова она на самом деле, сколько она выстрадала и сколько она способна выстрадать еще, мало кто знает.

Революция ранена – железная птица упала на землю и ползет. У революции нет хлеба.

Если хлеба долго не будет, то революция будет заморена и уничтожена.

В рабочих массах хранятся неизмеримые силы, но эти силы заморожены голодом.

Чтобы победила революция, чтобы коммунизм был наконец осуществлен в людях и в материи, надо хлеба, как можно больше хлеба, горы хлеба, чтобы тысячу раз накормить всех досыта, обновить побуревшую, прокисшую кровь в жилах, напружинить мышцы каждого работника, капитально отремонтировать хлебом тела пролетариев и еще оставить в запасе миллиарды пудов.

Голод сшибал голову не одной революции. Буржуазию легко разбить, труднее победить собственную дезорганизованность и усилить хозяйственный аппарат прошлого.

Исправная капиталистическая хозяйственная система не сможет никогда удовлетворить насущных потребностей масс, когда они захотят досыта наесться.

Капитализм никогда не кормил всего человечества досыта.

Как же нам сделать хлеб? Какую построить машину, чтобы она делала хлеб?

Машина эта называется гидрофикацией. Если хочешь быть сытым, без гидрофикации не обойдешься. Она победит засуху, и ты освободишься от капризного неба.

Гидрофикация – спасение рабочих масс от смерти, спасение революции и коммунизма.

Как строить гидрофикацию – об этом мы много и подробно будем говорить. План ее готов и после проверки спецами будет опубликован.

Промедление с гидрофикацией – предательство и измена нам, нашим детям, нашим женам, всему великому бессмертному будущему человечеству.

Каждая сооруженная гидрофикационная галерея, каждая стена, каждый сделанный насос есть удар по смерти, есть наступление жизни, есть наше освобождение от голода.

Мы соберем все свои человеческие силы, всю железную энергию, настойчивость, все сознание, изобретательность, организованность и будем строить гидрофикационные системы, пока не замкнем в них все красные пашни.

Мы убьем голод и остановим растущую сейчас злобу от голода.

Гидрофикация не просто труд. Это – бой, кровавая война.

Не один мозг будет иссушен, не один мускул лопнет от перенапряжения, пока вся земля наполнится морями полевых хлебных колосьев и все насытятся. Мы сознаем необходимость бесчисленных жертв и с радостью готовы на них.

Реввоенсовет Земли

Зло новой человеческой души в том, что ослабляется спайка, единение, чуткость человека с природой.

Новый, городской, машинный человек все менее и менее чувствует себя родным миру, все более ему непонятна книга вселенной: человек разучился ее читать, он сделался глухим к ветру, слепым к звездам. Сказанное мною подтверждается коровьим равнодушием большинства людей к великой, смертельной катастрофе, к которой подкатывает нас время, – к засухе будущего 1922 года и следующих годов (может быть, только с маленькими влажными перебоями).

Кто живет заодно с природой, тому земля говорит про себя и снимает для него свою одежду – время. Надо родиться с большой любовью в сердце ко всему. Любящий же человек – сын каждой женщины, каждой травинки и гость на всякой дороге. Как же любящий может не знать и не видеть, когда сердце есть самый большой и ясный глаз.

И когда заволновалось, заболело что-то в мире, народ тоже заболел думой о будущем.

Зимы стали плохими, малоснежными, трава начала расти не как в прошлые годы. Что-то дрогнуло и оборвалось в мире, где-то он ранен – ив ответ открылась рана и боль в человеке.

Засуха этого года была нами предсказана весной.

Не я говорил о ней, а мир отзывался во мне.

Но никто тогда не поверил; кто слушал, тот был сыт и равнодушен, черт с ним!

Подошло лето, и загорелась рожь в Поволжье и у нас на юге в большей части губернии.

Горе пошло по России, томление и смерть.

Тогда была найдена и обдумана гидрофикация как борьба с засухой за жизнь, т. е. за хлеб. После долгого словесного звона в газетах отозвался наконец центр – Москва. Там согласились с нами, нашлись