Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

марок. Роскошь и богатство искрились, ослепляли. Пожалуй, редкий идущий по магазину человек был хотя бы среднего достатка, разве что это был зевака, не собирающийся ничего покупать. На небольшом пятачке, среди самых известных брендов мира, расположились витрины «Тиффани и Ко», «Картье» и «Ван Клифа», носимые когда-то Грейс Келли, Жаклин Кеннеди и другими персонами их уровня. Тут-то я почти сразу же наткнулась на то, что искала: широкий платиновый перстень без каких-либо вычурных украшений. Стильный и внушительный, он оставлял внутри достаточно места для какой-нибудь фразы. Расплачиваясь за покупку, я впервые ощутила, как трачу много денег. Было даже хорошо, что их снимут безналично, напрямую с карточки на другой счёт. Мне кажется, я бы никогда не решилась стать транжирой, если бы купюры уплывали из моих рук. Это казалось таким глупым и странным, платить огромные деньги за маленькую побрякушку, от которой никакой пользы. В рубли переводить было страшно, в Томске я бы купила на эту сумму плохонькую малогабаритную однушку. Но этот мир, мир Сингапура, требовал именно таких расходов, таких трат. И мне вручили красиво упакованный в дизайнерскую коробочку перстень. Коробочка с содержимым стоимостью недвижимости. Господи, эта жизнь иногда до безобразия нелепа и безумна. Простившись с Риной и Наташей, мы поехали к гравировщику, уже ждавшему нас по договоренности с Сынхёном. Напряжение, предвосхищение, ожидание, волнение. Если какая-то радость и возникала среди этого от приближения очередной встречи с Джиёном, её портило твёрдое осознание того, что после этого из Сингапура мне придётся уехать в ближайшее же время. Все эти дни у Сынхёна я звонила и родителям в Россию, и в Сеул: в клинику - врачам, домой - Насте и Ване. С Сынри всё было без изменений, он лежал в коме. Сестра же и брат тревожились не на шутку. Им вскоре улетать, а я всё где-то пропадаю. Мне действительно захотелось обратно, но Джиён! Чёрт. Настя только поступила в университет, она никак не может задержаться и не появиться первого сентября. Ваня относился ко всему проще, но на нём лежало множество забот по хозяйству, маме и папе без него туго приходится. Я не могла разорваться, но и вечеринку у Дракона пропускать не собиралась. Хотя бы потому, что у меня есть для него важная новость. А после? После, пожалуй, уже ничего конкретного в планах не было и быть не могло. У него сейчас Тэён, у него всегда Сингапур. А я – иногда – могу появляться и по собственному желанию, когда у меня появится время. Сынхён сказал, что точного времени, к которому следует прибыть на празднество, не назначено. Опоздать из-за этого или задержаться было сложно, а вот заявиться, когда ничего не готово – запросто. Мы дружно решили, что нагрянем где-то после шести вечера, когда только-только начнут опускаться сумерки. Я пыталась тщательно продумать свой образ, но любая попытка вложить какой-то смысл в наряд, что-то обозначить одеждой вносили во внешний вид несуразность и перегибы, поэтому я обошлась белым брючным костюмом, лёгким, дышащим, элегантным и не вызывающим. У белой одежды всегда есть один несомненный плюс, она выглядит и торжественно, и просто, в отличие от какого-нибудь красного или ярко-жёлтого. Конечно, Дракон – человек-сюрприз, и всегда мог удивить, но я запомнила их с Тэён идеи о вечеринке. Вернее, её идеи, с которыми он спорить не стал. Не будет людно, не будет шумно, не будет официально. Не будет кичливо и дорого. И мне там почти все будут знакомы, это утешает и умиротворяет. Настрой был бодрый, только сложно было представить, как я выхвачу именинника на тет-а-тет, чтобы никто не заметил. Да впрочем, на других-то всё равно, почти все всё знают, а вот куда деть Тэён? Когда мы с Сынхёном въехали в район, где располагалось бунгало, я заметила несколько тонированных джипов. Раньше я не придавала значения чему-либо, что меня окружало, но, успев узнать Сингапур, что в нём вообще машин мало, в основном такси и общественный транспорт, я не могла не заметить грузные машины. На углу улицы, которая была нашей конечной точкой, стояли ещё два внедорожника, а возле них болтались подкачанные парни. Поняв, что просто так этого быть не может, я поинтересовалась у Сынхёна: - Тут везде драконы на стрёме? Мы ожидаем нападения? - Да нет, обычная мера предосторожности, - рулил спокойно водитель. – Когда в одном месте на несколько часов скапливаются влиятельные люди, это очень удобно для их врагов, можно успеть чтото подготовить и организовать. Сегодня здесь не только Джиён, но и Рина, и Йесон… и даже я, у меня тоже конкуренты и враги есть. Ну, а поскольку Тэян – шеф безопасности Джиёна, тоже приглашён на праздник и будет отдыхать, он расставил телохранителей. Это «Аяксы» - отборное войско драконов. Хотя я рядом с ними видел кого-то из якудза Ямашита, должно быть, Томохиса подстраховал сестру. В общем, расслабься и не бери в голову. Трудно было не брать в голову то, что где-то поблизости постоянно ползает опасность. Учитывая, что кто-то покушался на Сынри, пытаясь отравить его, особенно если взять во внимание, что это ревнивая бывшая любовница, то могу ли я находиться под угрозой тоже? Жена чеболя – как это до сих пор непривычно! Меня могут и захотеть похитить, чтобы требовать выкуп, да только если Сынри не очнётся, платить за меня никто не станет. Ворота открылись перед нами, мы заехали, и пространство снова захлопнулось, отгородив тихий зелёный дворик от суетности и гомозливости уличного быта. Не успела я до конца опустить ноги, выходя из машины, как услышала музыку, разносящуюся из равномерно расставленных колонок – реализация идеи Тэён воплоти. Играла группа Kodaline, Джиён всегда предпочитал инди-рок. Сам он сидел за столом под навесом, разговаривал с Наташей и Риной. Они уже были здесь. Смею предположить, что по желанию японки, боявшейся упустить хоть минуту общества Сынхёна, скованного и инертного, но от того не менее желанного. Мы двинулись к этому столу, накрытому по-царски, и смотрящемуся если не сказочно, то как-то поримски, по-античному, белый в густом изумруде сада, озаряемый золотом лучей солнца, италийская изнеженная томность послеполуденного часа. Не хватало лежаков вместо стульев, чтобы подчеркнуть аристократичность присутствующих. Кажется, Ахматова говорила, что сидя едят только рабы, а люди голубой крови – возлегают при трапезе. Мы подошли к беседующему трио одновременно с Тэяном и Тэён, возникшими со стороны дома. Оба несли в руках что-то недостающее для стола: бутылки вина, тарелки с салатами. Поздоровавшись с нами,