Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

справедливости ради: Джиён получал меньше других удовольствие от наличия здесь детей, скорее благосклонно не обращал на них внимания, чем забавлялся, в отличие от Сынхёна и Тэяна. Это снова начало подтачивать мою уверенность в том, что стоит признаться в беременности. Да не умеет он любить детей! Не нужны они ему. Он даже на собственного племянника чихать хотел. Спору нет, он его спрятал и обеспечивал всё необходимое для его благополучия, но… разве любил? Разве дорожил им от сердца, а не по какому-то кровному долгу? Мне хотелось увидеть какое-то доказательство, что Джиён не безнадёжен. Я ждала, чтобы он подозвал кого-то из ребят, попытался поболтать с ними, взял бы Сонхву на ручки, потрепал за щёчки. Ну хоть что-то! Но Дракон оставался Драконом. Ни умиления, ни растекания от восторга, ни элементарного любопытства. Наверняка же племянник – первый в его жизни ребёнок, который оказался так близко, так постоянно, так… навязано ему для присмотра. Неужели нет никакого интереса к детям вообще? Попытаться наладить с ними контакт, общий язык. Если его сильно трогали мои наивность и невинность, то тут-то уж экземпляры куда лучше! Попытайся вынести мозг ребёнку, или что, Йесон сразу в бубен даст? Когда дочка бегала вокруг стола или куда-то отдалялась, хотя бы на три-четыре метра, он вперёд матери начинал вертеть головой в её поисках, как хищник следя за своим детёнышем. Его супруга, напротив, то и дело окрикивала сыновей, оправдываясь тем, что старший – постоянная головная боль, выдумщик до проказ, шуток и мастак попадать в лихие истории, и это в свои-то годы. Что же будет дальше? В общем, у меня создалось впечатление, что дочка была папиной любимицей, а сыновья – маминой гордостью. Хм, так кого бы, всё же, хотела я? Двойню? У меня никогда такого в родне не было, вряд ли повезёт. А у Джиёна? - Много детей – это здорово, - произнесла Тэён, проводив глазами мальчишек, отпросившихся на несколько минут до пляжа и обратно. Как это часто бывало, то, в честь чего все собрались, забывалось под влиянием другого, более увлекательного. Виновник торжества – Джиён, был не в обиде, он редко когда специально старался выпереться в центр, чтобы о нём говорили и все бы на него смотрели. Его вполне устраивало, что все болтают о том, о чём хотят. А когда о чём-то рассуждала Тэён, то он переводил взгляд на меня и смотрел, пока это не грозило стать заметным для остальных. – Я сама средняя из троих детей, всегда приятно знать, что у тебя есть брат-заступник или сестрёнка-подружка. Я предалась ностальгии о своих родных. Нас было аж пять! Вот настоящее счастье, за которое я безумно благодарна маме. Я бы хотела, чтобы и у моего ребёнка была большая и дружная семья. Хорошо, что как минимум братишка – Баром, у него будет. Пусть лучше не знают, что они не родные. Да, я не стану говорить ребёнку, кто его настоящий отец! Эта преступная морда не заслужила. Да и глядя на детей Йесона и его жены, я понимала, как важно быть по-настоящему родными и ощущать это. Но для большой семьи мне потребуется родить ещё кого-нибудь потом… Я не хочу детей от Сынри, совсем не хочу! А где их тогда надо будет взять? Приезжать за добавкой к Джиёну? Смешно. Я что-то пропустила из беседы, плутавшая в своих мыслях, поэтому прозрела от звонкого голоска Тэён: - Наташа, а у тебя есть дети? - Нет, нету, - спокойно покачала та головой. - А ты же замужем? - Да. - Давно? - Двенадцать лет. - О! – восхитилась Тэён. Да и я, хоть уже слышала эту цифру, всё равно приятно ей радовалась. В наш век, когда молодёжь не умеет создавать ничего прочного, встречать семьи, живущие десять лет и более, вместе – это здорово! В этом плане на моё душевное состояние всегда благотворно влияла сидевшая неподалёку семейка Ким, смахивающая на семьи образца советской эпохи. – А надо бы уже. - Надо? Кому надо? – свела брови к переносице Наташа. – Тебе? - Нет, ну… - А кому? Тикающим часикам? Это что за формулировка такая «надо завести ребёнка»? Кто прописал где-либо, что всякая женщина обязана родить? Сошлёшься на природу? Тогда почему природа создаёт и бесплодных тоже? – заставила смутиться и замолчать Тэён Наташа. Девушка Джиёна, уверена, не дала бы на себя наехать, если бы не ощущала подсознательно, насколько Джиён ценит Наташу, да и скорее не смутилась, а прикусила себе язык целенаправленно. – А если вот ты мне сейчас это сказала, а я уже лет двадцать лечусь от бесплодия или режу себе вены при десятом выкидыше? Ну? Чего глаза потупила? Давай, развивай свою покровительственную интонацию, кому тут что надо. А если я родила двоих или троих, но они умерли или погибли? Я что, будут вот тут прилюдно изливать перед тобой душу и плакаться, какая я несчастная баба, оставшаяся без детей? Тебе не приходило на ум, что раскидываться словами на такие вот темы – бестактно и, как минимум, признак недалёкого ума? – Тэён проняло и она, разозлившись, всё-таки ответила: - Я не хотела тебя задеть! Прости! Я просто сказала… - Ты знаешь, сколько мне встречается таких «просто сказавших»? Мне тридцать шесть, сука блядь, лет, Тэён, я от собственного отца каждый месяц слышу: «Где внуки?», а он хотя бы при этом родной мне человек, имеющий кое-какие права ко мне лезть с вопросами и заказами, в отличие от тебя. Да и тебе не шестнадцать, уж извини, чтобы не следить за тем, что ты говоришь. – Наташа выдохнула, хотя и до этого не казалась гневной, скорее той, которую в конец достали и она пытается раз и навсегда поставить точки над i, в этом у них была с Джиёном похожая манера лёгкой приблатнённости, хамоватости и в то же время умудрённости. – Успокойся, - бросила она Тэён, хмыкнув, - я не бесплодная, выкидышей у меня не было, и мёртвых детей я не рожала. Я живу по кайфу, и моему мужу со мной кайфово, и дети – такая же наша интимная жизнь, как минеты и кунилингусы, и нам решать, будем мы заниматься их производством или не будем, предпочитая шпилиться и устраивать свингерпати. А ты учти на будущее, что лезть с советами, критикой или пожеланиями можешь только туда, где знаешь всё о ситуации. Ну, и где тебя