Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

четыре восьмёрки, и поскольку они, действительно, в лежачем положении, становились символом отсутствия какого-либо конца, Дракон имел повод считать себя фигурой мистической. Сам же сказал, что даже вопреки желанию или нежеланию, люди суеверны; себя, как исключение, он не назвал. - Не переведёшь? – обратился он ко мне. - Нет, сам переводи. - Я знаю на русском только два слова: водка и лыжи. Ни того, ни другого тут нет. - Лыжи? – удивилась. - Да, благодаря старому фильму с Джеки Чаном. Он там попадает в Россию и пытается разобрать название магазина, читая одну из букв как «кей» налево и направо. У меня оно в детстве отложилось почему-то в голову. – Я всё-таки засмеялась. Растерянность Джиёна перед великим и могучим соперником, похоже, первым за много лет, которого он не смог сразить слёту, очаровывала. И тем забавнее было от того, что это и не человек даже, а мой родной, славный, русский язык. – Я же не могу надеть, не зная, о чём тут говорится. - А ты согласен его надеть? – уточнила я. - А почему нет? Разве оно мне было вручено с каким-то предложением? Нет. А внешний вид в полном соответствии с моими вкусами. Спасибо. – Не знаю, вежливость этот или нет, но Джиён оценил мой подарок. Впрочем, о драконьей вежливости говорить не приходилось, вряд ли бы он стал хвалить то, что ему не пришлось по душе, поэтому я верила в искренность. – А если я надену, а тут написано, что я заднеприводный чмошник? – покосился он на меня. - Ты веришь, что я бы написала там что-то подобное? - А, впрочем, без разницы, внутри это всё равно никто не увидит. – И Джиён надел на свободный палец, который был безымянным на правой руке, моё кольцо. Он был родом из католической страны, где обручальные кольца носят на левой руке, и по отношению к правой никаких подозрений быть не может. Но если бы он знал, как восприняла я это всё с точки традиционных представлений своей родины! – Я, кажется, испортил устные поздравления, пожалуйста, начни заново. - Да что уж теперь, ты всё знаешь… - Нет, скажи. Правда. – Я поднялась, ощутимо занервничав и начав делать редкие, резкие шаги возле двери. - Вряд ли для тебя это такая радость, какой была для меня. Я не знаю уже, хочу ли говорить с тобой об этом. Откуда ты узнал? Тебе сказал Сынхён? - А он знал? – приподнялись брови Джиёна, но тут же опустились. – Впрочем, чего от вас ещё ожидать, папа и дочка. Нет, Даша, у меня достаточно средств, да и обычной наблюдательности, чтобы понять. - И тебе хватило того, что я не стала пить спиртное, чтобы сразу сделать вывод? Да может у меня пост был! - Мне хватило узнать, что ты покинула Россию и уехала с Сынри в Сеул. Ты никогда бы не сделала этого для себя, единственное, что могло тебя толкнуть на это решение – ответственность перед кем-то ещё, кому ты хочешь дать что-то большее, чем гребля по навозу наперегонки с деревенскими алкоголиками. Конечно, это могли бы быть братья и сёстры, но… я успел тебя узнать, чтобы сделать правильное умозаключение. Я прищурилась. Он был более чем прав. Не окажись я в положении, разве вернулась бы к Сынри? Никогда. - Так… ты хотел, чтобы я забеременела? Ты планировал моё возвращение к Сынри, я была нужна для этого? Продолжать оставаться рядом с ним? - Лучше скажи мне вот что. Когда ты вернулась в Россию, как ты собиралась устраивать своё будущее? – Я сейчас была слишком сбита с толку и растеряна, поэтому, задумываясь неумело, как первоклассница, впервые вызванная к доске и скорее заботившаяся о том, как сидит на голове бантик, а не верном ответе учительнице, пожала плечами. В памяти смутно всплыл тот месяц в Петухово, слишком многое успело произойти с тех пор, да и там я была в прострации, подвешенном состоянии, вызванном внезапно обретённой свободой, которой я жаждала почти год. – Ну, допустим, покончить с собой ты уже не собиралась, - хмыкнул Джиён, - но… уйти в монастырь, допустим? Это воспоминание сразу же возродилось. Да, я ездила в ближайший и подумывала над тем, как обрести там приют и покой. Глаза мои, расширившись, уставились на Дракона. Спрашивать о том, следил ли он за мной в мае бессмысленно, я так полагаю? - Ты предусматривал и это? - Даша, ты достаточно предсказуемый человек, как и всякий другой, у кого есть твёрдые принципы, приоритеты и ценности. О таких людях легко сказать, как они поступят при жизненных трудностях или переменах любого характера, положительного или отрицательного. Ты очень самоотверженная, что доказала в случае с Викой, Мино, Сынри. Ты готова помогать и разделять чужие тяготы, но не переносишь, когда кому-то из-за тебя становится тяжелее. Тебе было после Сингапура… нелегко, и тебе не хотелось обременять собой родителей и семью, ты бы сбежала куда угодно, чтобы снять с них заботу о себе. Учитывая твою религиозную предрасположенность, не надо долго гадать, куда бы ты сбежала. Явно же не в Лас-Вегас, правда? И остановить тебя могла лишь ответственность перед кем-то более слабым или вовсе напрямую от тебя зависящим. - И ты не предохранялся специально, подозревая, что я бог знает когда могу захотеть уйти в монастырь? - Ну, серьёзно, я не мог гарантировать твою беременность на все сто, Даша. Я мог только попытаться, - расплылся он. Я бы ударила его по лицу, если бы поняла, наконец, чего он этим добивался? Заботился обо мне? Он спасал меня от монастыря ради того, чтобы я продолжала жить полноценной жизнью, или всего лишь возвращал к Сынри, чтобы я снова могла когда-нибудь пригодиться? По сути, не прошло и трёх месяцев, как я спасаю жизнь Сынри. Значит, пригодилась? Я села обратно на стул и с неожиданной для себя ненавистью обратилась к Джиёну: - Тебе не нужен был ребёнок. Ты не хотел, чтобы я родила тебе ребёнка. Это было просто средство для осуществления очередной задачи. Целая жизнь, которую ты породил – это для тебя плевок, и последствия тебя не волнуют, главное было добиться желаемого? - Не нагнетай, Даша. И не усугубляй, - поморщился Джиён. - Тебе нужен ребёнок? Ты хочешь его? – повторила я громче. Но он смотрел на меня молча. У меня закипала кровь от