Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

ей ничего не мешает иногда наведываться, хорошо проводить со мной время, не пытаясь давить на меня, менять меня, пользоваться мной или указывать мне. Она личность, она не растворяется в том, с кем ей хорошо, потому что ей хорошо и без кого-либо, как мне. Я не переношу ощутимой привязанности. Как бы тебе объяснить… Когда тебе кто-то дорог, ты не обязан думать о нём сутки напролёт. Ты не обязан выстраивать свою жизнь так, чтобы она устраивала его во всём. Нет. Ты радуешься успехам этого человека, ты беспокоишься, если с ним что-то не так, ты готов ему помочь и ты, несомненно, хочешь его регулярно лицезреть. Но в мышлении женщин есть такая установка, что если ты круглосуточно не вздыхаешь по ней, то она тебе не нужна. Если ты не ущемил себя в честь неё, то она тебе не нужна. Да почему всегда нужно приносить жертвы? Почему нужно страдать и ущемлять, чтобы доказать и убедить? А я в принципе не люблю убеждать и доказывать, и уж тем более – жертвовать какими-то своими интересами. Ты думаешь, я не вижу в твоём взгляде твоих мыслей? Когда я сижу вместе с Тэён, я, потвоему, не знаю, что ты чувствуешь? Прекрасно знаю, Даша, но я – другой человек. Не твоя собственность, и не собственность Тэён. Я откликнулся на твою просьбу помочь Сынри, я попросил Тэяна привезти тебя сюда, потому что знал, что ты в положении, и не знал, какого чёрта происходит в Сеуле, грозит ли тебе опасность заодно с Сынри или нет, и пока я не разобрался, я хотел, чтобы ты была в безопасности. Я хотел переспать с тобой, но ты мне отказала. А я это даже проглотил. И, несмотря на это всё, ты смотришь на мою руку, лежащую на колене Тэён, и думаешь, вот же блядский ублюдок, я ему не нужна, и раз он смеет ещё как-то там без меня жить, то весь он фальшивый и равнодушный, он не даёт большего, он не даёт всё, всего себя. Ведь это так? Молодец, что не споришь, я знаю, что это так. - Джиён… - Мм? - Меня бесит, что ты такой умный, - вздохнув, сказала я. - Не общайся со мной. - Не могу. Ты мне нравишься. - До сих пор? Вопреки логике и всему, что я сделал? - Ну да. - Иди сюда, - похлопал он по кровати рядом с собой. Я почти уже поднялась, когда пригвоздила себя обратно к стулу и покачала головой: - Нет, не начинай. Сынри в больнице, и я не хочу… - Вот лучше ты и не начинай, я слышал уже эту песню, прекращай. - А то, что внизу гости и Тэён, наверняка, уже заметила наше отсутствие? - Да и пошла она. Я её что ли буду спрашивать, с кем мне спать? Если она захочет со мной остаться – останется, не захочет – держать не буду. - Разве можно встречаться с человеком, которого не хочется удержать? - Ты определись как-то, помнится, ты долго-долго меня убеждала, что неволить людей и удерживать их где-либо вообще плохо. Так я перевоспитался! Теперь предоставляю полную свободу, - он засмеялся, а я вздохнула ещё раз, показывая, как иногда не согласна с ним. Иногда? Да я крайне редко с ним бываю согласна. - Я понимаю, что тебя уже не переделать и даже не хочу пытаться. Я смотрела на Йесона с женой там, внизу, за столом, и мне очень захотелось кого-то близкого и родного, настолько же знакомого, с кем уже много лет вместе, на чьё плечо можно положить голову, кто поймёт какие-то тайные знаки, с одного слова сможет продолжить какую-нибудь понятную лишь двоим шутку. Конечно, я бы хотела, чтобы это был ты, потому что ты всё понимаешь, потому что уже достаточно меня знаешь, потому что я, пусть даже до сих пор знаю и понимаю тебя гораздо хуже, чем ты меня, всё-таки хочу и стремлюсь тебя узнавать и понимать. Но… да, с тобой невозможно провести рядом много лет, с тобой нельзя обрести уют и спокойствие, потому что если это произойдёт – изменишься ты, ты станешь другим и, кто знает, потеряешь своё циничное очарование, которым цепляешь глупых девочек, вроде меня, Кико и Тэён. - Кико в этот ряд не ставь, её кроме бабок ничего не волновало. - Хорошо. Допустим. – Снова затеребив своё обручальное кольцо, я опустила к нему взгляд. – У тебя есть все возможности стать тем человеком, с которым я была бы абсолютно счастлива, но у тебя нет желания. А у Сынри, пожалуй, нет таких возможностей: он не обладает ни твоей проницательность, ни твоей наблюдательностью, ни чуткостью, все его умственные таланты задействованы в бизнесе. Но у него есть желание, Джиён, - я подняла взгляд, столкнувшись сразу же с тёмными глазами в двух метрах от себя, не очень трезвыми, но понимающими больше, чем иные вовсе не употребившие, - он не умеет создавать уют, но согласен на мой вариант счастливой жизни, где люди становятся полноценными только вдвоём, а не сталкиваясь иногда разными, самодостаточными судьбами. Это очень сложный вопрос, что важнее – возможность или желание, но какой толк от дров, если они не горят, какой толк от телефона, если он не звонит, и какой толк от человека, если он не делает то, что может делать? - А, то есть, от человека, который усиленно делает то, что вообще не умеет, толк есть? - Но он хотя бы пытается! Может, он когда-нибудь научится, сумеет… Как бы то ни было, я сейчас нужна Сынри. Он – мой муж, да, ты скажешь, что это лишь на бумажке, и условности никого не интересуют, но для меня это всё ещё остаётся важным, быть женой, иметь обязательства, брачные и супружеские. И я очень постараюсь дать этому человеку всё, что должна дать жена, так же, как он старался дать мне всё, пока не случилось несчастье… И я постараюсь разлюбить тебя, Джиён, очень постараюсь, потому что ни к чему эта любовь не ведёт. Это неправильно – любить вот так. Возможно, когда-нибудь, если Сынри поправится, я найду в себе силы расстаться и с ним, если встречу кого-то другого и если к тому времени во мне всё-таки ни проснутся чувства к самому Сынри. Но сейчас я должна быть с ним… - Я поднялась, протягивая руку к сумочке,