Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

я его в плечи, но позади него была дверь, поэтому откачнулась назад от него я, а он только безболезненно ударился спиной. – Я должна лететь, ты понимаешь? Сынри пришёл в себя, я не хочу, чтобы он начал волноваться и… и я вообще хочу увидеть, в каком он состоянии! Мы уставились глаза в глаза. Я видела, как истлел огонь в зрачках Дракона, угрожающе, неприятно, пугающе. Теплота, плывшая ещё мгновение назад, растворилась, уступив студёному безразличию. Отступив от двери, он отвёл щеколду в сторону, повернул ручку и распахнул передо мной свободный проём. - Не люблю уговаривать, прошу. От его холодного тона я опомнилась. Это ведь он спас Сынри, это благодаря нему мой муж пришёл в себя, только из-за Джиёна тот ещё жив. - Я очень благодарна тебе за то, что ты сделал. Я… может быть, как-нибудь смогу отблагодарить тебя, когда-нибудь… Не дав мне проблеять до конца, потому что голос мой снова как-то ослаб под тем мощным и угнетающим взором, который образовался в глазах Джиёна, он схватил меня за волосы на затылке и, оттянув немного назад, процедил сквозь зубы, однако отчётливо шевеля губами: - Никогда меня больше ни о чём не проси, ясно?! Не обращайся ко мне и не вздумай звонить! – Резко отпустив меня, он развернулся и пошёл прочь. Я машинально поспешила следом – куда мне ещё было идти? Узрев его гнев, не очень, по-моему, справедливый, я осознала, как приятно было слушать уговоры, как я хотела, чтобы он удерживал меня, а я бы сопротивлялась и грозилась улететь. Нет, улечу я в любом случае, но быть удерживаемой приятно, чем посланной на все четыре стороны. - С высоты твоей власти глупо обижаться! – заговорила я ему в спину, ступая на шаг позади. – Ты мог бы проявить терпение, ты мог бы попытаться понять меня и сейчас, ведь обычно прекрасно понимаешь! Если я обидела тебя, то прости! Ты прекрасно знаешь, что я делаю это не со зла и не ради того, чтобы навредить тебе, а потому что считаю, что должна поступать так, как велит долг и сердце… Но Джиён не оборачивался и не слушал меня. Мы вышли из дома на террасу, где, к моему удивлению, Наташа разговаривала с Тэён. И если подруга Дракона не выказала изумления при нашем появлении, то последняя слегка округлила глаза и, прервав беседу с Наташей, пошла за нами третьей. - Джи! А я уж хотела идти тебя искать, куда ты пропал, именинник? – Но виновник торжества не ответил и ей. Он упрямо дошёл до праздничного стола и, положив руку на плечо Тэяна, обратился к нему: - Езжай с ней в аэропорт, возьми самолёт и верни её домой. – Меня не назвали по имени, уже ни Дашей, ни Мэри. Сутенёр поднялся, встревожившись, и посмотрел на нас. - Что-то случилось? - Выполняй! – почти крикнул король Сингапура, но всё-таки внутреннее уважение к Тэяну не позволило превратить это в надменный приказ. Присутствующие покосились на Джиёна, даже Рина, ничего не понимающая из сказанного. - Джи… - ещё раз попыталась тихо начать я. Он повернулся к Тэён. На губах заиграла улыбка, ни следа от напряжения, никакой красноты от прилившей к щекам крови. Протянув к ней руку и приобняв её, подавшуюся тотчас навстречу, Дракон выдохнул: - Зачем меня искать? Разве я куда-нибудь денусь, солнце? Тэян посмотрел на меня, с трудом отвлекшуюся от картины очередной резкой перемены настроения Джиёна. Уже ничего не говоря, он кивнул головой на выход и я, растерянная и смущенная краткой странной сценой, постаралась стать как можно более незаметной. Когда я оказалась возле Тэяна, и мы пошли к гаражам, нас нагнал Сынхён. Отойдя достаточно, чтобы никто не слышал наших голосов, он спросил: - Что случилось? - Ничего, Джиён меня возненавидел, всего-то, - хмыкнула нервно я. - Но причина же для этого была? – уточнил он. Тэян, догадываясь, что признание слишком личное, бросил на нас взгляд и сел за руль, давая нам минуту уединения. Я воспользовалась ею: - Сынри пришёл в себя, мне позвонили из больницы. Я сказала, что мне срочно нужно уехать, а Джи хотел, чтобы я осталась до утра… - Но ты не согласилась? - Само собой! Господи, я приехала сюда ради Сынри и теперь, когда он пришёл в себя, как могу я тут оставаться, не оказаться рядом? – Сынхён понимающе, приободряюще потёр моё плечо: - Ты не обидишься, если я не поеду провожать тебя в аэропорт? - Конечно же нет, я всё понимаю, это моё семейное дело. - Ты позволишь как-нибудь тебя навестить? – Сынхён сильно удивил меня: - А ты… разве покидаешь Сингапур? – Он улыбнулся: - И довольно-таки часто! Так что? - Разумеется! Я буду очень рада тебя видеть, прилетай, пожалуйста! – Мы обнялись. Вернее, я бросилась обнять его, не удержав чувств, а он не стал противиться, даже прижав меня несильно. – Спасибо за всё, папа, спасибо за поддержку! Я бы хотела провести с тобой больше времени, но… - Не объясняй, не надо. – Переднее пассажирское стекло опустилось, и из салона раздался вопрос Тэяна: - Ну что, едем? - Да, да! – заторопилась я, чмокнула Сынхёна в щёку и, пожав ему обе руки, погрузилась в автомобиль. Ворота начали открываться. Помахав своему названному корейскому отцу прежде, чем поднять стекло, я откинулась на спинку сидения. Кажется, я слукавила. Я приезжала сюда не только ради Сынри. Я действительно согласилась на всю эту авантюру с прилётом, чтобы встретиться с Джиёном, чтобы увидеть его, чтобы иметь возможность насладиться его обществом, разговорами с ним, хоть и портящими нервы, но такими затягивающими! И если раньше я не понимала, что делая что-то «правильное», ради других или по законам приличий, ущемляла и наказывала себя, делая себе больно, то теперь я стала это понимать, хоть и запоздало. Поспешив отправиться к Сынри, взбудораженная свекровью и её хладнокровной строгостью, я не видела другого пути и не мыслила ни о каком промедлении. И что же? Уезжающая, я осознавала, что пара часов ничего бы не изменила, да и до утра… нет, это преступно! Я не должна так думать. Мало ли, что с Сынри? Некоторые люди, не дай бог, конечно, приходят в сознание перед смертью. И если он называет моё имя, то я не могу лишить его своего присутствия. Господи, неужели он меня любит? Неужели я так