Том 8. Литературная критика и публицистика - Генрих Манн

против фашизма. Оппозиция внутри Германии является подлинной представительницей всей страны. Германский народ пережил в древние времена нашествия римлян и гуннов, он уцелел после Тридцатилетней войны и бесчисленных бедствий. Он переживет и фашизм.

МУЖЕСТВО!{248}

 открываемую нами серию книг войдут сочинения немецких эмигрантов, но издаваться она будет под эгидой интернационального объединения — Ассоциации писателей в защиту культуры.

Защита культуры теперь может быть только интернациональной. Варварство, насаждаемое по всему миру германским фашизмом, распространилось слишком широко. Отдельные национальные культуры не в состоянии успешно ему противоборствовать. Это причина нашего объединения.

Не только мы, писатели, боремся за это дело; да и наши действия тоже еще несовершенны. Объединенный фронт, против гитлеровского варварства — с большим или меньшим успехом — создается левыми партиями всех стран… Освободительная борьба немцев протекает в героическом мраке, покуда и для них не настанет свет.

Демократические государства тоже должны будут объединиться, если захотят сохранить свое существование. Государство и отдельная личность либо должны примкнуть сегодня к единой мировой партии свободы, либо утратить в будущем право судить об истории и определять ее ход.

Понятно ли это всем? Принадлежность к определенной нации не имеет уже той ценности, что раньше. Она начала падать с тех пор, как нации стали равны перед притязающим на мировую власть диктатором, который добивается их распада и поглощения.

Много ли помогает британскому моряку, некогда самому гордому представителю рода человеческого, то, что он британец?

Наглые пираты пускают ко дну его корабль, британский корабль. Он жалуется своему правительству, и тут ему указывают на его же неправоту. Многим ли хуже пришлось бы ему, если б за ним не стояла могущественная нация — если б он был эмигрантом?

Вчера еще британцы были полноправными гражданами своей страны… Но ведь достаточно и одного дня, подобного дню Мюнхена, чтобы превратить в ничто ту или иную народность. Все равно, прозябает ли она в своей стране, или уходит на чужбину, которая вряд ли будет для нее неприветливее оставленной родины.

Трусливый антисемитизм, суеверный страх перед коммунизмом прокладывают себе дорогу в сознании государств, некогда стоявших выше этого. Кажется, будто нации в наше время не имеют сил противиться дурным примерам. Они заявляют о своей готовности предоставить каждому государству обзаводиться той формой правления, которая отвечает вкусам населения. Но они не применили этого принципа к Испанской республике, хотя народ Испании с нею, так же как не применили его к Гитлеру, — а ведь огромное большинство немцев против него. В результате свобода, завоеванная демократическими государствами, в которой они некогда нуждались, как в хлебе насущном, стала им уже совсем не по вкусу. Цивилизованные нации воздерживаются от вмешательства в дела варвара. Они-то не вмешиваются, но тем более вмешивается он. Уже один вид его ослабляет их уверенность в себе. Перемены, которые с ними происходят, они считают делом собственных рук. Но это его дело. Именно таким путем он только и может стать их властелином. Не над единодушными демократиями, а над диктатурами, которые готовы плестись у него в хвосте, мог бы он утвердить свое господство.

Наша цель — предостеречь, не потому что нам даны на то особые полномочия. В свободных странах есть понимающие, есть честно возмущенные. Сопротивление заразе заметно во всех слоях общества и во многих партиях. В первых рядах борющихся, как и подобает им, стоят люди независимые, и прежде всего писатели, которые превыше всего ставят культуру. Для писателей — эмигрантов — высокая честь быть привлеченными к общему делу теми, у кого есть своя страна, кто взывает к своему народу, не отделен от него границей. С другой стороны, защитники культуры нуждаются в людях, умудренных опытом, видевших, как ее разрушают.

Мы не всегда наталкиваемся на пренебрежительное отношение, на то отношение, с которым иные хорошо обеспеченные люди в удивительном непонимании международной обстановки и собственного положения относятся к эмигрантам. Мы встречаем дружелюбный прием и благодарим за него чем можем — нашим словом.

Наше слово весомее слова отдельного человека в той степени, в какой теперь мировые судьбы возвышаются над судьбами отдельных людей.

Мы говорим: мужайтесь! Противьтесь злу, покуда оно еще не вырвалось наружу в ваших странах! Там, где был наш дом, еще живет народ; среди бушующего зла он придет к самосознанию. Мы будем считать свой долг исполненным, когда он обретет мужество, чтобы добиться своего освобождения.

СВОБОДА НЕ ПОГИБНЕТ{249}

се борцы за свободу могут быть уверены в ее конечном торжестве: свобода победит. Свобода — глубочайшая человеческая потребность, она — наше достоинство, наше неотъемлемое право. Власть, подавляющая свободу, порочна в самой основе; она сама сознает, что внушает отвращение. Но никто не становится сильнее от сознания собственной мерзости и гнусности. Власть, основанная на лжи, произволе, жестокости и насилии, обречена на гибель в самом ближайшем будущем, хотя бы в 1938 году она находилась в расцвете своего могущества.

Однако даже 1938 год не принес фашизму полного триумфа. Мир не станет его добычей. Австрийский народ покорен. Испанский народ продолжает борьбу с оружием в руках. Чехословацкий народ предан и продан. Советский Союз стоит неприступной твердыней. Европа в целом понесла утраты, народы обмануты и ослаблены, демократические системы отступили перед угрозой фашизма; хуже того — они усомнились в себе.

Основная опасность — не в мнимых успехах фашистов, а в слабости, с которой они встречались до этого времени. Сильнейшие европейские державы — безоружны, они заранее предрешают свое поражение, порою кажется, что они близки к сдаче.

Появились люди, которые без всяких разумных обоснований, опираясь исключительно на фашистскую брехню, смеют говорить о распаде Британской империи, смеют называть Францию второразрядной державой. Антикоммунистические бредни нагоняют страх на обывателей.

Демократические народы не раскусили фашистских методов, пока те не обратились против них самих. Первые признаки единства налицо. Наступает конец поразительной слабости европейских народов. Низшая точка кризиса пройдена, в 1939 году должен начаться подъем освободительного движения. Народы обретут ясность и мужество. Да встанет Германия во главе борьбы за свободу!

Германия испытала на себе ужаснейшие последствия фашистского террора. Из событий прошлого года все немцы, и в первую очередь немецкие рабочие делают вывод о том, что их освободят только собственные усилия, которые непременно увенчаются победой. Во всех своих постыдных деяниях враг опирается на власть, которая прогнила до основания и которая испытала тяжкие потрясения. Враг изнемогает под тяжестью своих позорных успехов, захваты чужих