Человек в шинели - Фёдор Андреевич Третьяков

Пулемет из дзота разбрасывал струи смертоносного огня; ему вторили, захлебываясь, десятки автоматов. Пятнадцать… десять шагов осталось… Алексей сполз в немецкий окоп и увидел противотанковую гранату, лежащую на свеженарытой земле бруствера. Комсорг осмотрел гранату: большая, круглая, вроде все в порядке. Недолго думая, он проверил запал, приподнялся и швырнул ее, а сам бросился на дно окопа.　

Оглушительный взрыв потряс воздух…　

— Приготовиться! — раздалась команда.　

Зуев сел на землю, быстро разулся. Заткнул сапоги за ремень. Пистолет и комсомольский билет положил в пилотку и связанными портянками закрепил сзади, на шее.　

— За мной, товарищи!.. — громко прокричал лейтенант и, пробежав несколько метров, первым прыгнул с обрыва. Холодная вода приятно бодрила. Ловко выбрасывая вперед руки, комсорг плыл к противоположному берегу. За офицером, подняв в одной руке автоматы, плыли солдаты.

Листовка, посвященная Герою Советского Союза А. М. Зуеву

Все это произошло очень быстро и неожиданно для немцев. Затем короткая, жаркая схватка на том берегу — и враг не выдержал: побежал… Рота захватила плацдарм. Показывая пример личной храбрости, Зуев уничтожил несколько вражеских солдат. Вскоре подошли батальоны; это обеспечило успех переправы наступающего полка…

Вскоре из политотдела 6-й гвардейской армии на передовую прислали сотни листовок. Их украшал портрет героя. В листовке рассказывалось о подвигах лейтенанта Зуева. В те дни поэт Алексей Сурков находился на нашем фронте. Он написал стихи «Герой-комсомолец». Стихи были посвящены комсомольскому вожаку, который сквозь дым и пламя вел солдат к победе. Стихи о Зуеве напечатали на оборотной стороне листовки. Были там такие строчки:　

Он честь Героя заслужил

В той схватке за рекой,

Тринадцать немцев уложил

Комсорг своей рукой…

НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ

Командир полка Сергей Георгиевич Богачев оторвал взгляд от карты, разложенной на небольшом, сбитом из неструганых досок столике, и посмотрел в оконце землянки. Грязная вода стекала по стеклу на осклизшую от сырости стену.　

Нудный моросящий дождь сыпал третьи сутки. Дождь и туман, туман и дождь… Такая промозглая погода не на шутку испортила настроение полковнику. Богачев поднялся и, заложив руки за спину, заходил по землянке.　

С. Г. Богачев

Невысокий, чуть сутуловатый, с проседью в волосах, полковник медленно прохаживался и сосредоточенно думал. Боевая обстановка, сложившаяся в эти ненастные дни, явно не благоприятствовала наступлению. Богачев взглянул на карту. За широкой, клином уходящей вперед луговиной вдоль шоссе длинной изогнутой подковой тянулись холмы и, перерезав дорогу, прятались в лесах.　

Местность была выгодна для обороны, и потому попытки полка захватить вражеские позиции не давали успеха. Здесь противник остановил стрелковые батальоны. Пришлось наскоро окапываться, выжидать…　

В дверь постучали.　

— Войдите, — сказал полковник.

— Лейтенант Буртак по вашему приказанию прибыл! — доложил вошедший.　

Перед Богачевым стоял стройный подтянутый офицер. Волевое лицо, живые сосредоточенные глаза. Это был прославленный разведчик дивизии, которого за храбрость и умелые действия звали героем.　

Полковник молча кивнул на столик и неторопливо подошел к карте, склонился над ней. Пристально глядя на лейтенанта, словно изучая, выполнит ли задание, забарабанил пальцами по доске.　

— Требуется установить тщательное наблюдение за противником на переднем крае… Понимаете, надо разведать намерения врага. Время на это — сутки: в следующую ночь мы должны уже иметь точные данные… Это я поручаю лично вам, — проговорил командир полка. — Действовать придется на «ничейной» полосе и за ней, вот на этом участке, — показал он карандашом на топографической карте. — Внимательно изучите по карте передний край. Прежде всего вас должны заинтересовать вот эти холмы и кустарники…　

Буртак углубился в изучение карты, а Богачев снова посмотрел в грязное оконце землянки. Мысли в голове роились невеселые, тревожные: непогода осложняла проведение боевой операции.

— Задача ясна, товарищ полковник, — четко сказал лейтенант, выводя из раздумья командира.　

Сколько потребуется людей? — спросил Богачев.　Возьму человек пять-шесть.　

Хорошо…

Той же ночью разведчики удачно просочились через передний край и добыли «языка». Под утро с двумя солдатами Буртак привел захваченного немецкого офицера. Он оказался штабником гитлеровской саперной части. Для наблюдения Буртак оставил на скате холмов сержанта и двух солдат.　

Лейтенант уже собрался возвращаться назад для дальнейшего выполнения своей задачи, но его задержали: пленный офицер сообщил очень ценные сведения, как раз то, что было нужно Богачеву.　

Утром дождь прекратился. Сквозь дымчато-серые рваные облака выглянуло солнце. Ожил лес. Оставленные на «ничейной» разведчики под командованием опытного солдата Николая Дуничева рассредоточились, хорошо замаскировались в кустарнике и вели наблюдение за передним краем. Вот Дуничев заметил, что на невысокой отдельно стоящей кряжистой березе как-то странно меняется расположение ветвей: то они становятся гуще, то вдруг в том же месте начинают редеть.　

Разведчик замер. Он лежал среди кочек, поросших кустарником и травой, набросив на плечи плащ-накидку. Долго ждать не пришлось: ветви зашевелились, и в том месте, где они стали реже, Дуничев увидел человека. Сомнения не было: на березе вражеский снайпер или разведчик.　

Долго лежал солдат, не шевелясь, обшаривая настороженным взглядом дерево. Немец был недалеко, стоило дать очередь из автомата — и конец фашисту. Но Дуничев не торопился: он хотел точно установить, что делает гитлеровец. Тот раздвигал ветви дерева, наблюдая за передним краем.　

Но произошло непредвиденное: то ли Дуничев неловко повернулся среди кочек, то ли блеснули стекла бинокля, но только фашист заметил его. Разведчик понял это по нервозности, которую проявил враг. Вот среди негустой уже листвы дерева показался ствол автомата. Дуничев переполз за другую кочку… Автомат скрылся. «Выжидает момент, чтобы наверняка, — подумал воин. — Но посмотрим, чья возьмет…»　

Дуничев спрятался за ветвистым кустом ивняка, снял с плеч сырую от дождя плащ-накидку и, накинув ее на ветку так, что она выделялась над землей, укрылся за небольшой кочкой.　

Как и следовало ожидать, с березы раздалась автоматная очередь, и плащ-накидка свалилась с куста. Дуничеву показалось, что он разглядел среди зеленых ветвей ухмыляющееся лицо фашиста. Тот был уверен, что русский убит. Николай осторожно прополз вперед еще несколько метров. Теперь он лежал совсем близко от дерева, но решил пока повременить, не стрелять. «Пусть считает меня мертвым, а я понаблюдаю за другими березами: может, и на них кто спрятался», — решил разведчик.　

Дуничев хорошо видел гитлеровца. Тот вынул из кармана мундира небольшой блокнот и стал в него что-то записывать. Момент был подходящий, и Николай не выдержал — дал