Моя неотложная помощь - Ольга Ивановна Коротаева

Хочешь поиграть в семью? Я устрою тебе ролёвку! Представь, что с этого момента мы вместе. Тебя не было рядом, когда я мучилась от токсикоза, когда не спала ночами из-за колик младенца, и как пыталась работать дома, когда малыш болел. Потом мы сошлись, ты стал отцом взрослого мальчика, и тут я сообщаю тебе, что жду второго ребёнка. Что скажешь, дорогой?

Пристально смотрю на него, а Власов от неожиданности пропускает красный свет и резко тормозит, едва не сбив бабулю. Та выдаёт красивую тираду на исконно русском и для верности бьёт по капоту авоськой, после чего гордо удаляется с чувством выполненного долга. Марк же смотрит на меня округлившимися глазами:

– Ты беременна?!

– Я дала тебе ситуацию, – уклоняюсь от ответа. – Так как?

Но Власов недоверчиво щурится и осторожно уточняет:

– Отец ребёнка твой муж?

– Возможно.

– Ясно. – Мужчина мрачнеет и трогается на зелёный свет.

Мы подъезжаем к управлению полиции, и перед нами кто-то освобождает место на стоянке. Я делаю вид, что не уязвлена молчанием Власова, и убеждаю себя в этом. В конце концов, этот мужчина только мой бывший, незачем ожидать от него геройства.

Мало кто из мужчин будет воспитывать чужого ребёнка, уж я-то знаю! Как только заикалась об Артёмке, большинство сразу валило в закат. Лишь некоторые оставались, за одного из таких в итоге вышла замуж. И то Женю уже миновала участь подгузников и бессонных ночей. Так зачем Марку всё это? Головой я понимала, а всё же расстроена… Как глупо!

В полиции мы проводим немного времени. Мужчина, который спас Марию Константиновну от бывшего, уже подготовил все документы, мне оставалось лишь расписаться. А потом, узнав, что я еду в садик, попросил передать воспитателю красивый пакет.

– Мы договорились сходить в кино, – виновато улыбается полицейский, – но мне придётся задержаться. Скажите Марии, что это мои извинения с надеждой на свидание в любой другой день… А лучше ночь.

Замолкает, услышав, как кто-то из сотрудников присвистывает, и поправляется:

– Не то хотел сказать. Служба такая, что приходится работать допоздна. Потому и не женился до сих пор.

– У врачей такая же беда, – делится Власов. – Потому и развёлся второй раз. А первый по глупости…

– Я всё передам, – перебиваю его и с улыбкой беру пакетик. – Уверена, что Мария будет рада встретиться с вами в другой раз. Она замечательный человек!

– Не сомневаюсь.

Марк везёт меня в садик, а потом домой, и по дороге Тёмка с придыханием рассказывает, как один мальчик принёс с собой индейскую черепаху.

– Почему индейскую? – невольно смеюсь я.

– У неё глаза подведены красным, – подпрыгивает на месте сын. – Её даже называют красноглазая!

– Красноухая, – поправляет Власов, тормозя у нашего дома.

– Нет у неё ушей, – торжествующе сообщает Артём и выскакивает из машины.

– Спасибо, что подвёз, – благодарю мужчину и выхожу.

– А ты не хочешь услышать мой ответ? – внезапно спрашивает Марк.

– Я и так знаю, – холодно сообщаю ему и хлопаю дверцей.

Глава 20

Мне не спится. Ворочаюсь с боку на бок и проигрываю разговор с Марком. К тому же живот подводит от голода, потому что с ужином пришлось расстаться из-за токсикоза.

«Вот бы сейчас варёного омлета Власова! – вздыхаю с тоской, но тут же себя одёргиваю. – А зачем для этого бывший? Пошла и сама сделала!»

Вскакиваю с постели и, накинув халат, выхожу в коридор. Крадусь к комнате Тёмки и прижимаю ухо к двери. Тихо. Заглядываю в детскую и улыбаюсь, глядя на спящего сына. Он лежит на животе, раскинув руки и ноги, как звёздочка, тихо сопит.

«Как Власов», – возникает предательская мысль.

Фыркаю, прогоняя её, и присаживаюсь за стол сына, на котором разбросаны рисунки. Индейцы, черепахи, нечто среднее между первыми и вторыми…

– А это что?

Выуживаю лист, на котором нарисована женщина в строгом костюме, а рядом с ней стоит мальчик, который держит за руку маленькую девочку. Внизу коряво подписано «сестрёнка», и у меня от этого слова слёзы на глаза наворачиваются. Всхлипнув, перевожу взгляд на четвёртую фигуру. Высокий и широкоплечий, в белом халате, а внизу подписано «скорая помощь».

Улыбаюсь сквозь слёзы и, отложив рисунок, провожу ладонью по волосам сына. Такой маленький, но такой взрослый! Сколько сил пришлось вложить, сколько боли перетерпеть, чтобы его вырастить, но не жалею ни об одном дне! Если бы у меня был шанс сделать выбор снова, я бы прошла тот же путь.

Целую Тёмку в щёку, и он морщится во сне, что-то бормоча. Тихонечко покидаю комнату и, прикрыв дверь, спускаюсь вниз. На глаза попадается новый цветок, который я купила вместе горшком – точной копией того самого, что надела на голову мужу. Поливаю растение и двигаюсь на кухню. Открываю холодильник:

– Два яйца…

Внезапно замираю, будто ощутив что-то, и поворачиваюсь к окну. При виде машины Марка удивлённо вскидываю брови.

– Он до сих пор здесь?!

Положив яйца на стол, иду к выходу. На улице свежо, волосы обдувает ветерок, где-то вдали стрекочут кузнечики, тёмное небо подмигивает миллиардом звёзд. В домах почти нигде нет света, лишь уличные фонари золотят серый асфальт.

Спустившись по лесенке, зябко кутаюсь в халат и приближаюсь к автомобилю. Власов спит на переднем сиденье, и я изумлённо качаю головой. Что он делает? Стучу в окно, но бывший лишь морщится, и у меня ёкает в груди, как похожи ужимки отца и сына.

– Подъём! – хлопаю по крыше. – Срочный вызов!

Марк тут же подскакивает, врезается головой в крышу, выпаливает крепкое словцо и, прижав руку к макушке, смотрит на меня. Скрещиваю руки на груди и выгибаю бровь, тогда мужчина опускает стекло.

– Что ты здесь делаешь?

– А не видно? – ворчит. – Сплю.

– Ты же врач, от тебя жизни зависят, – смотрю с укором. – Что, если будешь разбитый после ночёвки в машине?

– Предлагаешь переночевать у тебя? – хитро щурится он.

– Предлагаю поехать домой, – резко отвечаю я.

– Ты задала вопрос, – Марк становится серьёзен. – И придумала, что знаешь ответ. Но я хочу высказаться, Сонь. И пока это не сделаю, никуда не поеду.

– Как знаешь, – разворачиваюсь к дому, и тут в животе громко бурчит. – Да что такое?

– Проголодалась? – летит вслед.

Замираю на миг. Надо сказать Власову, чтобы убирался, но так сильно хочется омлета, что, кажется, я просто умру, если его не съем. Проклятые гормоны!

– Да, – сдаюсь и, обернувшись, спрашиваю: – Приготовишь своё фирменное блюдо?

Марк прячет улыбку и выходит из машины. Мы входим в дом, и Власов по-хозяйски направляется на кухню. Заметив на столе яйца, хмыкает и, открыв ящик, безошибочно достаёт