90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба) - Николай Александрович Каланов

открытым небом, на земле, положив охапку сена под голову. Если дождь – ты под телегами, а гнать скот и по дождю. Поселки обходили по окраинам, так как телята убегали от стада, увидев женщину с ведром. Где-то в районе Каниболотской длинный и долгий переход был, не было водопоя. Стояла жара. Когда мы приблизились к реке, скот это почувствовал, побежал лавиной в воду. В реке было много ила, в котором как в болоте застряли многие телята и коровы. Пришлось их вытаскивать с помощью веревок, мы все замучились, возились до темноты. Очень переживали. Были дни, когда с нами отступали группки красноармейцев, усталые, пушку в упряжке тащили лошадью и коровой. Несколько раз налетали немецкие самолеты, в основном, – истребители. Они разгоняли скот, стреляли из пулеметов, а красноармейцы палили по самолетам из винтовок. Один раз над нами произошел воздушный бой. Наш кукурузник быстро сел в кукурузу. Немецкий самолет покружил над нами и кукурузой. Дал несколько очередей из пулеметов, но мимо нас буквально в 2-х метрах. Земля от пуль летела до меня. Но все обошлось. Он пару заходов сделал и улетел.

Связи мы не имели и обстановку на линии фронта не знали. Узнавали от встречных людей. Оказалось немецко-румынская армия впереди нас. Мы несколько изменили курс – в сторону Ставрополя, но и там уже были немецкие войска. Мы избегали дорог и гнали стадо по балкам, а потом поняли, что давно окружены и через линию фронта прорваться незаметно нельзя. 2 дня мы простояли в низине и вода была и нас было незаметно. Здесь мы отдохнули. А в прудах купались. Вода из одного водоема перетекала в другой по квадратному отверстию (1 × 1 м), обшитому досками. Доски почти сгнили, внизу под водой скользкий мох. Пруды разделялись дамбой шириной около 4 м. Мы подплывали к отверстию и течением (потоком) воды нас уносило в другой водоем. Утром я заплыл в отверстие и меня понесло. На выходе, прямо перед моим лицом повисла змея. Уклониться нельзя. Схватил ее двумя руками и вместе с нею оказался в другом водоеме. У меня был опыт обращения со змеями. Воды было по грудь. Я размахивал в воде ею и вынес на дамбу. Бросил ее на дорогу. Длина не менее 2 м. Девчата с испуга убежали.

Немецкая армия двигалась в основном по профилированным и железным дорогам. Решение совета эвакуационной группы было: незаметно передвигаться назад в Челбасскую. Скот раздать людям временно на содержание. Мы не знали, что делается в Челбасской и что стало с остатками МТФ. Отец больше всего переживал за племенных коров, быков, лошадей. Свиней и овец резали еще до эвакуации. Так, обходя встречи с войсками Германии и сателлитов, мы добрались до Челбасской, скот пригнали прямо на МТФ. В течение нескольких дней под расписку раздали людям на содержание дойных коров. Сложнее было с молодняком, овцами. Лошадей было мало, их в один день раздали, лошадей брали с радостью. Отец взял и себе корову и пару овец. Так что мы были с молоком. Трофим с теткой Марией тоже. Молока хватало нам и соседям. Каждый день по 2–3 литра носил я Бурьянам. У стариков был сын Петя, старше меня лет на 6–7. Очень талантливый, прекрасно рисовал, писал стихи, играл на гитаре, балалайке, мандолине. По брони был оставлен, но не успел из-за родителей эвакуироваться, за что попал в штрафную роту и погиб. С ним мы очень подружились и зимними вечерами 1942 г. проводили друг друга домой до полуночи. Беседы наши были о результатах, причинах войны, политики, экономики будущего в глобальном масштабе. Он был грамотным и умел много делать своими руками. Уже, после техникума, работал конструктором. В августе 1943 г. от его родителей получил письмо, в котором сообщалось, что он погиб на фронте. Призвали его в конце февраля или марта 1943 г. Я плакал, он был мне другом.

Полиция и немецкое руководство во всех листовках и объявлениях заявляла: «Немецкая народно-освободительная армия освобождает Кубань от ига евреев и коммунистов». А колхозы она не распускала, делить колхозное, это не так просто. Им было выгодней пока держать колхозы – легче было с кладовых колхоза брать муку, зерно, мясо и пр., чем у частников по дворам. Немцы вели себя сдержано, не все. А вот румынская армия мародерничала.

На полях пока еще не все убрали. Косили вручную косами – норма 0,3 га. Комбайны тягали волами, на элеватор не возили, но посевной фонд был. Большей частью зерно раздавали людям. Другое, как кориандр, клещевину не знаю куда. Возможно хранили в амбарах – «ссыпках».

Ребята моего возраста обсуждали войну и как навредить немецкой армии. Были ли партизаны или нет в нашей станице? Мне ничего неизвестно. В разговорах с ровесниками ничего конкретного я не мог добиться. Но были ребята, которые не сомневались в нашей победе. С кем я откровенно говорил о диверсиях против немцев, так это с Петей Бурьяном. Он говорил: «Убить немца за 100 наших невинных, не подходит. Надо как-то вредить на дорогах и транспорте». Но у нас железной дороги не было. А была земляная профиль. Немцы редко ездили. В глубокой балке против рощи дорога имела водопропускное отверстии, которое мы полуразрушили. Только через 3 дня колонна грузовых автомашин провалила отверстие. Одна машина чуть не перевернулась. С кузова вылетело несколько мешков сахара, лопнули и рассыпались. Колонна задержалась более, чем на час. Отверстие представляло собой квадратного сечение (30 см × 40 см), обшитое досками. Доски так подгнили, что их легко было обломать по краям и расшатать. Присыпали землей. По нашим расчетам при проезде тяжелых машин должно обрушиться, как будто от перегруза и ветхости. Так что подозрений не должно быть. Но автомашины не появились и мы (я, Петя Б. и «Чапай») думали, что делали все напрасно. На 3-ий день прошло шесть машин (одна легковая и 5 – грузовых). Первая проскочила, а вторая чуть не перевернулась. С нее слетело несколько мешков. Машины остановились. Мы сожалели, что третья не ударила вторую. Немцы соблюдали дистанцию. Они заглядывали со всех сторон в отверстие и что-то рассматривали. Затем лопатами забрасывали землей образовавшуюся канаву и медленно переехали все машины. Как только машины скрылись, мы подошли к месту происшествия. На месте были куски сахара-песка. Очевидно, 2–3 мешка при падении сахара, лопнули. Выбоина была засыпана землей. Мы, в основном, были довольны и этим, что напугали и задержали колонну. Сахар по возможности мы собрали, как трофеи. О том, что все это подстроили мы, договорились