Столпники и отшельники - Автор Неизвестен -- Православие

Удивлялся я чудной жизни великого и еще спросил его: «Отец, где и откуда причащаешься ты Пречистых Тайн Христовых?» Онуфрий отвечал: «Ангел Господень приходит ко мне с Пречистыми Тайнами Христовыми и причащает меня в субботы и недели. И не ко мне одному приходит ангел Господень, но и к прочим подвижникам здешней пустыни, не видящим лица человеческого, и причащает их и наполняет сердца их неизреченным веселием. Если же кто из отшельников пожелает увидеть человека, тогда ангел вземлет дух его на небо, да узрит там святых, и возвеселится, и просвещается дух его как свет, и радуется он духом, и забывает все труды свои, подъятые в пустыне, начинает еще усерднее работать Богу, чая жизни вечной и блаженной».

После беседы, укрепившей дух и тело мое, после трапезы от плодов и от хлеба ангельского, мы провели всю ночь в молитве. К утру лицо праведника изменилось, так что я ужаснулся. «Брат Пафнутий, — сказал мне Онуфрий, — не бойся; в нынешний день я оканчиваю временную жизнь свою и отхожу к моему Христу. Бог, милосердый для всех, послал тебя ко мне затем, чтоб ты предал тело мое погребению». Я пал к ногам святого и плакал и говорил: благослови меня, отец честнейший, и молись, чтобы Господь удостоил меня видеть тебя в будущем веке, как удостоил зреть твою святыню в сей жизни. Онуфрий поднял меня и сказал: «Сын мой Пафнутий, не опечалит тебя Бог, но исполнит твое прошение; благословит же тебя и утвердит в любви Своей, и просветит умные очи твои к Боговидению, и избавит тебя от всякого падения и сетей лукавого; и сохранят тебя ангелы Его во всех путях твоих». После сего он дал мне последнее целование о Господе; начал молиться со многими слезами и воздыханием; преклонив колена, молился довольно, потом возлег на землю и последнее слово сказал: «В руце Твои, Боже, предаю дух мой». Тогда осиял великого старца дивный свет небесный; на воздухе послышался глас ангелов, поющих и благословящих Бога, — и душа праведника вознеслась к Богу… Мне осталось только тело святое, над которым я рыдал неутешно, пел надгробные псалмы и похоронил в каменном гробе. Это было в двенадцатый день июня… Вертеп Онуфрия пред моими глазами обрушился, финик упал и источник мгновенно высох.

Преподобный Марк Афинский

Этот подвижник прожил в пустыне 95 лет… С радостными слезами встретил он по прошествии почти столетия впервые посетившего его человека — авву Серапиона, отшельника египетского, ученика Иоанна, из внутренней Антониевой пустыни; благословив и поцеловав своего гостя, пришедшего к нему по указанию в сновидении, преподобный Марк так рассказал ему о себе: «Родился я в Афинах и учился разным наукам, проходил и философское учение. Потом, когда родители мои умерли, я отказался от этого мира, где всему предстоит смерть, и предал себя на служение вечному Богу… Сбросив одежды, я на доске бросился в море и приплыл, куда принесло меня волнами по изволению Божию… Первые тридцать лет провел я здесь в великой нужде и в страдании; терпел и голод, и холод, и наготу, а главное терзали меня искушения… Но в последующие годы плоть моя изменилась… Господь излил на меня Свою благодать… Я видел явления Царствия Небесного… Я постиг духом блаженство праведников… Теперь же наступил предел жития моего, и Господь послал тебя сюда, чтобы ты предал земле тело мое».

Побеседовав еще с Серапионом до наступления вечера, сделав и ему некоторые вопросы о мире, о состоянии веры в мире, старец Марк сказал ему: «Брате, пробудь эту ночь без сна — ради кончины моей!»

И тогда, став на молитву, оба старца начали петь псалмы Давидовы. И опять, после некоторого молчания, Марк обратился к посетителю своему: «Брате, велик для меня сегодняшний день, величайший из всех дней жизни моей! Сегодня разрешается душа моя от страданий плотских, от уз земных и идет успокоиться в обители небесной, — и взяв за руку Серапиона, прибавил: — Пусть тело мое, это вместилище болезней, нужд и трудов, пребудет до общего воскресения в пещере этой, в которой пребывал я во временной моей жизни… Ты же, Господи, отдели от него душу мою, так ради Тебя терпел я и голод, и жажду, и наготу, и зной, и мороз, и всякие тяготы… Усните, глаза мои, не знавшие дремоты во время ночной молитвы! Отдохните, ноги мои, потрудившиеся в ночном стоянии! Душою же отхожу я от временной жизни и всем, остающимся на земле, желаю спастись! Спаситесь, постники, скитающиеся в горах и пещерах Господа ради! Спаситесь, узники Христовы, заточенные, изгнанные правды ради и не имеющие утешения, кроме единого Бога! Спаситесь, иноки, трудящиеся для Бога день и ночь! Спаситесь, священники Господни, ходатаи перед Богом о людях! Спаситесь, христолюбцы, принимающие странников, как Самого Христа! Спаситесь, милостивые, достойные помилования! Спаситесь, богатые благоподатливые и богатеющие перед Богом в богоугодных делах! Спаситесь, обнищавшие Господа ради! Спаситесь, благоверные цари и князья, праведный и милостивый суд творящие! Спаситесь, подвижники поста и трудолюбия, спаситесь, любящие друг друга о Господе! Да спасена будет вся земля и все живущие на ней в любви и мире!.. Спасись и ты, брат Серапион, потрудившийся Христа ради совершить путь в мою пустыню! Заклинаю тебя Господом Иисусом Христом: не бери ничего, ни даже единого волоса от убогого тела моего; не украшай его никакими ризами: пусть погребальной одеждой служат мне мои волосы, которыми покрыл меня Господь, и сам ты не оставайся здесь».

И когда замолкли уста праведника, то душа его вознеслась на небеса…

Серапион положил тело святого Марка в пещере и молился всю ночь. На другой день он совершил песнопение со слезами и, завалив камнем отверстие пещеры, сошел с горы, прославляя Господа и призывая на помощь святого. Возвратясь в свою обитель, он рассказал о Божием старце Марке-отшельнике Иоанну и ученикам его, и все с благоговением прославили Бога.

Преподобный Марк преставился около 400-го года, имея отроду 130 лет.

Преподобный Петр Афонский

Утешительно и не напрасно верование православной Церкви в общение умерших с живущими в земном мире, в помощь, оказываемую людям преставившимися к Богу святыми. И как естественно объясняется это верование! Не свойственно ли тем, кого божественная любовь одушевляла во время их земной жизни, любить еще более