Иной Гарри Поттер - Rus

После ужина Дамблдор поднялся и взмахом палочки очистил центр зала для танцев. Другой взмах — и у стены выросла сцена с музыкальными инструментами.

На сцену вышли «Ведуньи» — колдуньи с растрёпанными волосами в нарочито потрёпанных мантиях. Когда заиграла медленная мелодия, Чжоу потянула Гарри в центр зала.

— Пойдём, сейчас будем танцевать.

Гарри двинулся за ней. Он ухватил её за талию. Вскоре к ним присоединились другие пары. Рядом Невилл то и дело наступал на ноги Джинни, которая морщилась от боли, но старалась не показывать виду.

Неожиданно, Гарри решил отпустить ситуацию. Возможно, пережитые эмоциональные качели последних месяцев его закалили. С него действительно хватит. Он заслужил право быть просто счастливым в этот вечер.

Он сильнее прижал к себе Чжоу и они закружились в танце. Гарри в который раз невольно отметил, что она обладает весьма привлекательной фигурой.

Чжоу с восхищением смотрела на него, и её радость внезапно показалась ему самой ценной вещью в этом зале.

Музыка ускорилась, подхватывая их, словно стремительный речной поток. Они закружились быстрее, слившись с ритмом музыки и общим весельем. Золотистые искры, вырывавшиеся из волшебных инструментов, выписывали в воздухе замысловатые узоры, а разноцветные ленты, словно живые змеи, извивались над головами танцующих. И глядя в сияющие, полные безудержной радости глаза Чжоу, Гарри понял, что это решение — отпустить — было единственно верным. По крайней мере, на сегодня.

С каждым новым вихрем танца тяжёлый камень на душе становился всё легче, пока не исчез вовсе, сменившись лёгкостью и даже эйфорией. Мир сузился до точки — до её улыбки, до тёплой ладони в его руке. Казалось, они летели, а не танцевали, и Гарри поймал себя на мысли, что не чувствовал себя таким свободным с тех самых пор, как впервые взлетел на метле. Это была магия, куда более сильная и настоящая, чем любое заклинание.

— Ты прекрасный танцор, Гарри, — тихо проговорила Чжоу, её глаза сияли, как тёмные озёра при лунном свете. — Я так рада, что мы здесь вместе.

— Это всё ты, — искренне улыбнулся он в ответ, и это была правда. Её восхищение было заразительным, и он позволил себе увлечься этим чувством.

В полночь «Ведуньи» доиграли последний танец под долгие и громкие аплодисменты. Бал окончился. Гарри проводил Чжоу до дверей гостиной Когтеврана и медленно побрёл в башню Гриффиндора.

Эйфория, постепенно, начала сходить.

Логика, которую он так старательно выстраивал, дала трещину.

«Рон же делает всё, чтобы её оттолкнуть, — размышлял он, шагая по спящим коридорам. — Он с ней груб, вечно дразнит её за учёбу… А мы с ней… у нас всё иначе».

Он вспомнил, как часто Гермиона смеялась именно над его шутками, как делилась с ним тревогами, которых, он знал, не доверяла Рону. Между ними была какая-то особая теплота, и он был уверен, что не выдумывал её.

«Девушек очень трудно понять», — смирился он про себя, чувствуя, что загадка Гермионы Грейнджер для него сложнее любой магической задачи.

Глава 13. Дела любовные

На следующее утро после бала Хогвартс походил на больницу после эпидемии драконьей оспы. Гостиная Гриффиндора была полна, но тишина стояла гробовая — ученики неподвижно лежали в креслах, уставясь в потолок, словно переживая вчерашние события. Лишь горстка самых стойких перешёптывалась в углу. За окном ясное зимнее солнце искрилось на нетронутом снегу, слепя глаза. Завтрак сегодня начинался на два часа позже обычного.

Гарри проснулся в приподнятом настроении. «Как же иногда полезно просто отключать мозги, — размышлял он, спускаясь по лестнице. — Проблем в жизни становится в разы меньше».

Войдя в Большой зал, он заметил, как Чжоу поднялась из-за стола Когтеврана и направилась к нему. На её лице играла лёгкая, уверенная улыбка.

— Привет, Гарри, — сказала она, и её пальцы мягко коснулись его руки. В её движениях не осталось и следа прежней застенчивости.

Гарри невольно скользнул взглядом в сторону стола Гриффиндора и поймал на себе взгляд Гермионы. Она тут же резко отвернулась.

— Не хочешь сходить после обеда в Трофейную комнату? — предложила Чжоу, перехватив его внимание. — Я слышала там есть твоя медаль. С удовольствием послушала бы про неё.

— Конечно, — легко согласился Гарри, польщённый её интересом, и направился к Гриффиндорскому столу.

Зал был непривычно пустынным; казалось, даже гоблины на гобеленах скучали без привычного гула и суеты. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь высокие готические окна, ярко освещали полупустые скамьи.

Рон, чья преданность завтраку была сравнима разве что с верностью квиддичу, сидел поодаль. Он столь оживлённо беседовал с Симусом, что с его вилки на скатерть периодически падали крошки от торта, а жесты становились настолько широкими, что, казалось, вот-вот опрокинет соседний кувшин с соком.

Гарри подсел к Дину, который что-то с улыбкой рисовал пальцем на скатерти рядом с рукой Джинни.

Напротив, по другую сторону стола, сидела Гермиона. Она поддерживала разговор, кивала, даже засмеялась — звонко и как будто искренне — над историей Дина о том, как Энтони Голдстейн пытался подкупить домового эльфа, сунув ему носок, набитый жвачками «Берти Боттс». Но что-то было не так. Её смех чуть задерживался, взгляд был чуть расфокусирован, будто часть её мыслей витала где-то далеко, за стенами Большого зала, решая какую-то неведомую им всем сложную задачу. Она походила на очень точную и умную машину, которая работала безупречно, но внутри у которой скрипела одна-единственная, никем не замеченная шестерёнка.

А тем временем Гарри, чувствуя зверский аппетит, принялся накладывать себе на тарелку всего и побольше. Он выбрал самый золотистый и дымящийся омлет, поверх которого водрузил пару толстых, шипящих сосисок, щедро дополнил это всё горкой хрустящего картофеля с луком и парой подрумяненных тостов — идеальных, чтобы вытереть тарелку дочиста.

Наступили долгожданные каникулы. Никаких звонков на уроки, никаких домашних заданий. Воздух был наполнен безмятежным покоем, и каждый был волен распорядиться этим днем как хотел.

Последующие несколько часов Гарри провёл во внутреннем дворике, где развернулась самая настоящая снежная баталия. Фред и Джордж оказались безжалостными противниками. Гарри и Дин оказались буквально засыпаны снегом с ног до головы. Близнецы, используя слаженность, выработанную за годы совместных проделок, атаковали их с флангов, периодически меняясь местами. Снежки у них были тяжелее, и метали они точнее. Разница в возрасте и опыте чувствовалась.

Наконец, вымокший, уставший, но невероятно довольный, Гарри отступил, подняв руки в знак капитуляции под дружный хохот противников. Он сел